– Господи… да как же это… – голова Мэри раскалывалась, и все плыло перед глазами. Когда зрение наконец сфокусировалось на черной шерсти Томика, мир начал потихоньку обретать четкость, а разум ясность. Само кресло застряло между двух веток, словно перекладина, и девочка буквально висела на ремне безопасности, который сдавливал живот и грудь, затрудняя дыхание. Промерзшими руками она нащупала ремень и попыталась отстегнуть его, но крепление упорно сопротивлялось. Наконец, спустя дюжину попыток, механизм сдался, и девочка услышала щелчок, после которого крепкие объятия ослабли, отпуская пленницу в свободное падение. Мэри с криком упала плашмя на живот, и вата воздушного снега тут же ударила в лицо, делая еще холоднее. Какая-то часть снега забилась в рот, какая-то за шиворот, руки провалились под снег, и Мэри поняла, что опять не может дышать, не может выбраться. Руки и ноги словно сковало железными блоками, а легкие туго перетянули. Темнота и холод вновь окутали ее.

Захотелось кричать от надвигающейся паники, но Мэри знала, что как только она откроет рот, то впустит новую порцию снега. Паника словно сирена все громче и громче верещала у нее в мозгу, стуча по стенкам черепа, пытаясь вырваться, будто ребенок, провалившийся под лед. Может попытаться барахтаться руками? Не тут-то было – «железные блоки» осели накрепко.

Вот так? Я умру вот так?

Легкие вот-вот взорвутся.

Я не могу дышать!

Кто-то схватил её за правый рукав куртки и потащил на себя.

Грудь уже готова была взорваться, как вдруг чистый воздух ворвался в легкие, левая рука высвободилась из-под снега и освободила лицо от его налипших хлопьев. Глаза распахнулись и перед ними вновь заплясали в водовороте звезды и деревья. На Мэри накатил приступ кашля. Отплевавшись от снега, Мэри перевернулась на спину, жадно хватая ртом воздух. Чье-то горячее дыхание коснулось ее шеи, затем влажный язык лизнул щеку.

Черная мордочка Томика была вся в снегу, а язык устало свисал изо рта. Судя по довольной мордочке, его это приключение только забавляло.

Крутая игра! Ты так хорошо спряталась, но я тебя нашел!

Взгляд Мэри упал на тропинку из лап до того места, куда она свалилась – Томик рыл к ней дорогу, чтобы вытащить из сугроба.

– Это был ты… ты меня спас… – Мэри перевалилась на бок, схватила пса и прижала к себе. – Мой спаситель.

Томик радостно гавкнул и принялся прыгать по сугробам вокруг хозяйки. Мэри села и, дыша горячим дыханием на покрасневшие от холода ладони, посмотрела наверх. Кресло самолета по-прежнему висело на старом месте, скрипели и покачивались на ветру распущенные ремни, словно щупальца какого-то пришельца, что застрял на дереве. Девочка оглянулась. В свете луны над Мэри и Томиком словно угрюмые великаны из огромных покрывал-сугробов возвышались стройные хвойные деревья, чьи пушистые ветви, припорошенные снегом, будто плащи, раскрылись над зачарованной девочкой. Вдалеке, за лесом, виднелись макушки заснеженных гор. И больше ничего. Тайга.

– А где же мама? Где папа? – губы Мэри задрожали. Пришло осознание того, что они здесь абсолютно одни. – Томик! Ищи! – Размахивая руками во все стороны, пытаясь выбрать направление, Мэри плюхнулась в сугроб и застонала. Собака в ответ лишь повиляла хвостом – новая игра?

– И что это все значит…

И тут бедняга почувствовала как ей холодно. Поднявшись на ноги и похлопав замершими руками по куртке, девочка нащупала в них что-то мягкое. Достав спасительные варежки, она тут же надела их на оледеневшие руки и принялась тереть их друг о друга. Постепенно тепло возвращалось.

Немного отогревшись, Мэри начала судорожно хлопать по карманам куртки и штанов в поисках телефона, но тот либо потерялся во время падения, либо находился в рюкзаке, который теперь попробуй найди.