Когда-то она уже обманулась, как девушка, о которой говорилось в песне. Повелась на громкие слова и была очарована коварством того, для кого этот союз был не более чем игрой. Её пленило очарование ранее недоступного мира, громкие слова о том, какая она особенная. Но всё было обманом, тщательно расставленными сетями.

По щеке скатилась слеза. Опомнившись, Мерей тут же смахнула влагу тыльной стороной ладони, молясь, чтобы никто этого ни видел. Не потому, что чужое мнение для неё было хоть сколько то важным, а потому что не хотела казаться слабой даже в такой малости.

Но никто не смотрел на неё. Все взгляды были обращены на сцену. Когда песня закончилась, парень спрыгнул со сцены и прошёл между людей к барной стойке. Мерей ждала, когда же он свернёт или остановится. Фанатки проводили руками по его телу, в попытке хоть на мгновение стать частью его истории, но он продолжал идти. Рука сама потянулась к бокалу. Отведя взгляд, девушка хотела провалиться сквозь землю. Он сел рядом, и жестом подозвал бармена.

– Один «Бульвардье».

Украдкой бросив взгляд на вокалиста, Мерей уже не смогла отвести его. Ведь тот, кто пел о любви и боли, сидел слишком близко. Он повернулся к ней лицом и улыбнулся. Только в этой улыбке не было никаких чувств:

– Доброй ночи, госпожа, – тихо произнёс он, обращаясь к девушке так, чтобы только она его слышала.

Голос прозвучал ровно, монотонно и при этом чувственно. В этом была какая-то, непонятная ей магия.

Вокалистка, оставшаяся на сцене, пела уже другую песню. Но заметно хуже. Голос дрожал, отчего временами проскальзывала фальшь. Бросив взгляд на сцену, Мерей заметила, что девушка не сводит глаз с парня.

«Скорее всего, ревнует», – подумала она, но это была лишь догадка.

– Доброй ночи, – ответ прозвучал достаточно громко, но вышел довольно задумчивым.

– Вижу вы тут впервые. Что же вас привело?

«Его голос сейчас и голос на сцене – это словно два совершенно разных человека», – с удивлением отметила Мерей, чувствуя смущение.

Это чувство и заставило отвести взгляд. После недавнего расставания ей было немного непривычно внимание со стороны, а учитывая самого парня, так вдвойне.

– Я действительно не была тут раньше, – пожав плечами, она продолжила, – Не знала, что в этом районе есть клуб, но рада этому. Спасибо за вечер, я давно так не отдыхала душой.

Девушка выглядела опечаленной. Она смотрела в свой бокал и редко поднимала глаза на собеседника, словно провинилась. На самом деле она его боялась и он это видел. Самое неловкое, что только может быть – понимание эмоций друг друга, а в особенности, осознание того, что и ты для собеседника открытая книга.

– Надеюсь, вы заглянете ещё раз, – произнёс он, отпив немного янтарной жидкости, – Ричи, ты опять переборщил со сладостью! Сколько раз нужно повторять, чтобы не добавлял сироп?

– Извини, апельсины закончились, – пожал плечами бармен.

– Тогда не добавлял бы, – сухо припечатал парень, и уже повернувшись к Мерей, – Хотя толку говорить об этом, если он никогда не слушает.

– Так мерзко?

– Не то чтобы, но неприятно.

– У тебя очень красивый голос, и в тексте есть что-то невероятное. Это же ты написал эти песни? – решив сменить тему, поинтересовалась она, и в этих словах пропал страх.

Подняв глаза, она улыбнулась.

– Я не исполняю чужих, – категорично заявил он, – А что именно вас так впечатлило, стиль или смысл слов? – на этот вопрос с подвохом он и сам знал ответ, но хотел услышать её мнение.

«Да он точно играет со мной!» – мысленно возмутилась девушка, прекрасно считывая его намерения.

– И то и другое, но есть ещё что-то. Не могу сказать, что именно. Я словно вижу иное, не то что тут, а то, что было когда-то давно, и эти картинки, они вызывают странные ощущения. Но меня определённо затронуло.