– Я совсем не древняя. Мне девятнадцать.

– Значит, выглядите на свой возраст.

– Будто это плохо. Ну, а если честно, то я впервые встречаю такой формализм.

– Это скорее вежливость.

– Хорошо. Впервые встречаю такую вежливость, и ещё один вопрос, раз уж мы заговорили о возрасте, а тебе сколько лет?

– Разве возраст так важен? Я всегда предпочитал думать, что нам ровно столько, насколько мы выглядим и чувствуем себя.

– Хорошо, задам вопрос по-другому. На сколько лет ты себя чувствуешь?

Но этот вопрос Хэмми решил оставить без ответа. Воспоминания уже не вызывали боли, скорее лёгкий оттенок горечи, но парень предпочитал не думать о возрасте. Он просто жил, точнее существовал в ожидании, даже сам не зная чего.

Как и любое существо, он уже давно понял, что смысла в жизни нет, есть только цели, которые каждый ставит себе сам. Музыка стала для него способом выразить ту пустоту, что снедала его каждую ночь. Возможно, только в ней он мог быть настолько эмоциональным. По-настоящему, без притворства.

Ночной город напоминал ему себя. Такой же пустой и холодный. Хотя, быть может, это была только психосоматика. Хэмми нравилось его одиночество, особенность, которой его наделила судьба. Поначалу он ненавидел себя, но потом понял, что самая великая сила заключается в преодолении. Нет смысла бегать от правды, нужно принять свою суть и научиться с этим жить.

«Почему она всё время на меня смотрит?» – подумал он, ощущая при этом дискомфорт. Погрузившись в свои мысли Мерей опять не следила за дорогой, – «Либо она глупая, либо ищет для себя проблем».

Для бегущей от чего-то она проявляла удивительную беспечность. Так, слепо доверять незнакомцу, в мире, наполненном разными опасностями, это признак саморазрушения. Её безоговорочное доверие выглядело в высшей степени странно. Этот город был его охотничьими угодьями, пока она рядом с ним, никто не мог причинить ей вреда. Но двум хищникам может быть слишком тесно.

Оставив себе мысленную заметку подумать над этим, парень крепче сжал маленькую ладошку.

Три тонированные машины остановились аккурат у трёхэтажного многоквартирного дома. Став у обочины и игнорируя знак, запрещающий парковку в данном месте, они выглядели чужеродно для такого милого окружения.

Этот район по праву считался одним из самых благополучных, о чём свидетельствовала золотистая табличка на одном из домов. Вдоль дороги жителями были разбиты аккуратные клумбы, аккуратно подстриженные деревья создавали приятную тень, да и выглядело всё невероятно мило.

Со стороны пассажирского места спереди открылась дверь, и показался человек. Чёрные джинсы уходили в мощные берцы с металлическими накладками, а под кожаной курткой была только такая же чёрная майка. Глаза прикрывали солнцезащитные очки.

Обогнув машину, мужчина открыл дверь со стороны пассажирского сиденья. В лучах закатного солнца показался молодой человек. Светлые волосы были зачёсаны назад, открывая мужественный профиль. Он был также одет во всё чёрное, но что-то в его облике выдавало в нём хозяина. Возможно, это была подача или энергия, но при первом взгляде сразу становилось понятно, кто отдаёт приказы.

– Сигнал точно отсюда засекли? – с сомнением спросил он у охранника.

– После того звонка место не менялось и судя по описанию похожую девушку видели возле этого дома.

Окинув взглядом дом и улицу, Андре скривился:

– Неужели она не могла найти нечто более приличное? Не могу поверить, что она променяла мой дом на вот это, – в голосе парня звучало презрение, которое он и не думал скрывать.

– Мы можем сами осмотреть тут всё, если хотите, останьтесь в машине. Общение с людьми может быть не очень приятным.