– Ты–Ледяночка! –мамина помощница выглянула из-за пятиниточного оверлока.

Лёд и Ладя –это дед Мороз со Снегуркой, в Шайбе их так называют, для детей иногда – Ледик и Ледяночка, детям так проще.

– Какая ты красотка! – обняла Инессу вторая мамина помощница Зоя Константиновна; её взяли, как только Инесса уехала из дома. Инесса раньше помогала маме обклеивать стразами костюмы фигуристов. Зоя Константовна годится Инессе в бабушки, но её выбрали из огромного числа желающих. Инесса – виртуоз в наклеивании страз и камней, а Зоя Константовна – супервиртуоз. Раньше Зоя Константовна работала педиатром, но ушла на пенсию по инвалидности из-за почек, занялась рукоделием и достигла высоких побед на местных выставках, где бабушки хвалятся своими рукодельными половичками. Зоя Константиновна не вспоминает врачебную свою бытность, но вовсю хвалится своими рукодельными победами, ну там реально есть чем хвалиться, что-то даже выкупил музей прикладного искусства, что-то повесили в мэрии, что-то в колледже местном. В поликлинике работа нервная, наверное поэтому Зоя Константиновна не вспоминает прежнюю специальность, здесь же, в мастерской, – спокойствие, царство творчества, атмосфера гармонии и искусства, пусть и прикладного, а не бессмертных полотен – неважно.

Инесса сходила помыться на второй этаж домой, спустилась обратно в мастерские, посидела на кухне за чаем, отдохнула, работницы закончили, попрощались, поздравили с наступающим. Мама спросила, как дела и поднялась в квартиру по делам. А к Инессе как раз в это время забежала Стася. Инесса давно заметила: у Стаси просто сверхспособность появляться именно в самый удобный момент, никого не напрягая, не ставя в неловкое положение не обременяя.

– Привет Инок! Обнимашки! – они обнялись. – И ты рано? У меня два зачёта автоматом, я сразу сюда. Торопилась, как чувствовала: что-то случится. Как тебе мой новый цвет? – Стася скинула с головы капюшон и копна шикарных волосы заискрилась в тёплом свете прихожей.

– Отлично.

– Вереско-фиалковый. Нравится?

– Очень. Что значит «зачёт автоматом»?

Все куда-то поступили. Стася, понятно, в универ в столице. Тимка где-то на вечернем, даже Лиза училась на заочке. Но Инесса решила не распыляться. Только трени, надо пахать, чтобы пробиться, чтобы заметили в каком-нибудь евроклубе и пригласили, Инесса никогда не умела распыляться. Или учёба, или спорт, ну язык, понятно, зубрила постоянно, занималась по бесплатным урокам в сети.

– Тут треш финальный, – продолжила Стася, не ответив на вопрос про «автомат», помедлила откинула свои тёмно-розовые волосы на спину, округлила глаза. – Тимка позавчера повесился. Завтра похороны.

Всё поплыло. Инесса потеряла ориентацию, её придавило чем-то невидимым. Тесно, тяжело дышать – пространство сжалось до точки… Нет! Она отказывалась в это верить! Достала телефон:

– Подожди, подожди…Тимофей вчера был в сети! Я видела: он появился, я ещё удивилась, что эмодзи не послал.

– Ты путаешь. Может родители заходили…

– Нет. Телефон же запаролен.

– Скажешь тоже – любой телефон легко вскрывается, если уметь.

Инесса трясущимися руками листала экран:

– Вот. У него специально для меня страница. Он с неё мне писал. Ой…

– Что «ой»?

– Нет. Нет страницы, но я же помню.

– У него и основная страница пропала, удалена. Но там ничего интересного. Переписка сохранилась?

– Да. – Инесса помедлила. – Я все его сообщения сразу скриню.

– Отлично, просто чистый разум! Покажи! Или интимно?

– Нет, что ты… Никаких… Просто… Он всем друзьям мемасики слал… По… старой… памяти.

Руки тряслись, на экране расползались предательские капли, не получалось найти скрины. Инесса редко плакала. На игре с финками Инессе сломали челюсть и выбили зуб, а остальные пять шатались, Инессе вставили какие-то проволоки в больнице, в челюстно-лицевой, а потом эти проволоки доставали – зубы прижились, но корни, сказали, станут дистрофичными – вот тогда Инесса тоже ревела от обиды – хирург просто поливал её оскорблениями… даже вспоминать не хочется.