Присяжные удалились. Судья объявила, что на сутки продлевает срок пребывания ответчицы под поручительством адвоката, то есть Мария может продолжать проживать в хостеле. Ее адвокат Джеймс Ньюэлл жестом предложил полицейским выпустить Марию из бокса. Она вышла и почувствовала, что снова может свободно дышать.

– Как вы? – поинтересовался адвокат, снимая парик и проводя ладонью по волосам. – Мисс Паскал сильно выступила.

– Она просто делает свою работу, – заметила Мария. – Посмотрим, что будет завтра.

Ньюэлл отвел ее в угол, положил прошитую розовой ленточкой папку с документами по судебному процессу на подоконник и засунул руки в карманы брюк.

– Миссис Блоксхэм, поймите, вы не обязаны воспринимать все это с таким стоицизмом. Многое из того, что говорится в суде, рассчитано на то, чтобы испугать, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы начинаете испытывать чувство страха. Если честно, то… – Он запнулся, подыскивая подходящие слова.

– Вы хотите сказать, что в данном случае будет сложно утверждать, что мои действия были самообороной?

– Сложно, но не невозможно. Вам необходимо убедить присяжных в том, что вы должны были ударить вашего мужа так, как вы это сделали, – ответил Невилл.

– Понимаю, – сказала Мария. – Просто не знаю, как объяснить им, какой жизнью я жила. Я не уверена, что они мне поверят. Иногда я сама с трудом в это верю.

– Давайте не будем торопить события, – произнес адвокат. – И подумаем об этом после того, как обвинение закончит. Поверьте, вы здесь не одна. Позвольте, я вас провожу. – И он открыл тяжелую дверь судебного зала.

Выйдя на лестничный проем и остановившись, Мария спросила:

– Наверное, вам совсем непросто защищать людей, которых обвиняют в подобных преступлениях?

Адвокат тяжело вздохнул.

– Иногда от этого мне становится грустно, – признался он. – Как и у всех, у меня случаются моменты, когда я предпочел бы лежать на пляже и читать хорошую книгу. Но правда в том, что каждый заслуживает непредвзятого суда и надлежащей защиты. Если вас интересует мое мнение касательно вашего случая, то должен сказать вам, что считаю себя в состоянии составить достаточно правильное мнение о человеке. – Он скромно улыбнулся. – Мы с вами будем бороться изо всех сил. Не просто потому, что это моя работа, а потому, что я хочу, чтобы справедливость восторжествовала.

– Я не собиралась спрашивать, какого вы обо мне мнения, – поспешно уточнила Мария. – И не хотела поставить вас в неловкую ситуацию.

– Не переживайте, мисс Блоксхэм. На вашем месте я точно захотел бы знать, чему представляющий меня адвокат верит, а чему – нет. – Он показал ей рукой в сторону выхода, и Мария начала спускаться по лестнице.

– Спасибо, – поблагодарила она его уже перед выходом из здания, коря себя за то, что вообще начала этот разговор. Ее обнадеживала мысль о том, что он на ее стороне, но от того, что она соврала ему, было вдвойне неприятно.

Она пошла по Смол-стрит и дальше по пешеходной улице Эксчэйндж-авеню, проходя мимо сидящих в кафе людей и туристов, покупающих дешевые безделушки, которые им не нужны и на которые они даже не взглянут, вернувшись домой. Тут в кармане начал вибрировать ее новый и легкий мобильный телефон. Мария еще не привыкла к этой новой для нее функции аппарата. Вибрация казалась ей совершенно излишней, когда у телефона есть звонок, который прекрасно слышно. В адвокатской конторе, занимавшейся ее защитой, настояли на том, чтобы она купила мобильный для того, чтобы с ней можно было связаться до начала судебного разбирательства, но звонили очень редко.

Кто-то задел ее, когда она отвечала на звонок. Это был мужчина, рисовавший в зале суда ее портрет. Оглянувшись через плечо, он ухмыльнулся и продолжил свой путь. Мария свернула в переулок, встала в тень и приложила телефон к уху.