А тем временем министр требовал новых разоблачений, генерал Доронин проводил совещание за совещанием, и его кустистые брови от бессонных ночей, проведенных в рабочем кабинете, давно и как-то по-разбойничьи торчали в разные стороны. Ну и, разумеется, в такие особо напряженные моменты боевая подруга Юля была рядом. Впрочем, и на ее румяном личике трудовой аврал по поиску оборотней и предателей в погонах сказывался не самым лучшим образом. Она почти не улыбалась, румянец сошел с щечек, и даже звук каблучков раздавался как будто глуше.

Знаменцев попрощался с отчитавшимся оперативником и углубился в чтение оставленного им солидного досье. Здесь на Брагина чего только не было! А главное, в ресторане Эль Мар, что неподалеку от здания ГУВД на бульваре, довольно скоро должна была состояться встреча Брагина с объектом их давнего внимания – владельцем крупнейшей сети игорных клубов и казино Кахой Кацавой по прозвищу Кахи Веселый.

– Ну, если это правда! – с угрозой выдохнул Знаменцев и перевернул страницу.

Далее источник сообщал, что именно группа Брагина создавала в течение последних трех месяцев проблемы клубам, игровым залам, казино, пусть и оформленным на различные юридические лица, но в конечном итоге принадлежащим именно Кахе Веселому.

– Дерзко…

Любопытно, что опытные оперативники использовали для этого подставных бандитов. В результате серия бандитских налетов осталась нераскрытой, а формальные руководители пострадавших юридических лиц так и не подали заявления в милицию. По милицейской статистике все выходило шито-крыто. Преступление не регистрировалось, а значит, и не совершалось. Потерпевшие не обращались – следовательно, никто не пострадал.

– Ох… мерзавцы…

Знаменцеву такая псевдоотчетность была очень хорошо известна. За ней, как правило, стояли тяжкие нераскрытые преступления. А главное, вскрыть эту махину лжи было невероятно сложно.

– Что ж, потягаемся!

Собственно, все мужчины в роду Знаменцевых, еще со времен Ивана Грозного, служили закону. При Малюте Скуратове состоял помощником Василий Знаменцев, кстати первым предложивший не пытать до смерти, а вести допрос подозреваемых и освобождать тех, кто укажет на реальных преступников – если сведения подтвердятся. Эффективность новаторских методов следствия не замедлила сказаться на качестве расследований, за что Василий был даже удостоен высшей аудиенции. На память об этом событии в семье и поныне хранился медальон в виде креста и короны с одной стороны и орла с другой, подаренный прапращуру Знаменцева лично Иваном Грозным.

Знаменцев перевернул еще одну страницу досье. Сейчас его более всего заботила ситуация с игорным бизнесом, которому нынешний мэр тоже объявил непримиримую войну. По крайней мере, так он заявлял на каждом публичном собрании.

Знаменцев усмехнулся. Лущенко-мэр был похож на Дон Кихота, вышедшего на Новый Арбат воевать с бесчисленными неоновыми огнями, зазывающими делать ставки, бросать кости и брать взятки. А ведь порой реклама была посильнее самой власти. Даже антимонопольный комитет не смог придраться к лозунгу: «В наших взятках – ваш прикуп!» Понятно, людская молва твердила, что, несмотря на свои громогласные заявления, мэр и сам имеет долю в этом темном бизнесе и, объявляя войну, лишь набивает себе цену. Но, как и положено хорошему оперу, невзирая на личные разногласия с мэром, Пал Палыч слухам не верил – предпочитал их перепроверять.

– Что ж, когда-нибудь проверим и этот слушок…

Детдом Игорю Петровичу не понравился. В ноздри сразу ударил запах горелого молока, больницы и гнилых кухонных тряпок. Радовало здесь только одно: разговор с директором детдома – крупной, неулыбчивой женщиной с жесткими чертами лица – прошел быстро и деловито.