– Так они вам сказали? Что ж, нам есть о чём поговорить.

Этот парень, должно быть, ставит себя выше нас, и я уверена, что в каждом его слове скрывается ловушка.

Он не сообщил нам, где он остановился и как долго здесь задержится. Я даже не знаю, живёт ли он в городе или эльфы могут просто внезапно появиться в случайной комнате, но он сказал, зачем пришёл.

– Пора возвращаться домой. У твоей матери была ответственность перед своей семьёй, которую я должен был унаследовать, но непонятно как…

– Не может быть и речи! – заявляет бабуля, входя в гостиную.

– Лупе, Лупе… Нехорошо подслушивать за дверью. Они уже взрослые, вы должны позволить им выбирать, в каком мире оставаться.

В каком мире нам остаться? Очевидно, в нашем. Парни с острыми ушами и томными глазами, парни с шелковистыми волосами и безмолвными разговорами бросили мою мать умирать. Сначала они выгнали её из дома, а затем отказались помочь, когда она истекала кровью на носилках.

– Может быть, ты не знаешь всей истории, Зойла.

Бабушка снова выходит из гостиной, а я остаюсь в недоумении. О чём это говорит Герб? И что ещё более странно, почему он это сказал. Он как будто читает мои мысли.

– Ты читаешь мои мысли? – Я надеюсь, что мой голос звучит очень сердито.

– О, конечно, вы ещё не знаете, на что способны.

Я говорю себе, что он тоже не знает, на что я способна, и думая об этом, я представляю, что он уже услышал это. И тогда я злюсь ещё больше, потому что никто не имеет права так поступать со мной. Лиам появляется в моей голове, когда я хочу этого, когда я открываю ему дверь, но сейчас я чувствую себя так, словно какой-то незнакомец подсматривает за мной в душе через шторку. Это отвратительно. От гнева и недоумения я теряю контроль над ушами, но мне уже всё равно. Я дома, и мне не нужно убегать, запираться или надеяться, что меня никто не увидит. Мне не нужно придумывать оправдания, достаточно избавиться от того, кто подглядывает за мной. И честно говоря, последнее, о чём я сейчас беспокоюсь, – это большие заострённые уши.

Лиам начинает успокаивать меня, как сегодня утром по дороге из школы домой. «Спокойно, Зойла, спокойно. Мы закроем эту дверь». И хотя на этом трудно сфокусироваться, у меня возникает ощущение, что они вдвоём толкаются по разные стороны невидимых ворот, борясь за то, что до сегодняшнего дня принадлежало только мне. Как только я закрываю глаза, передо мной возникает образ Лиама, привалившегося плечом к деревянной двери. Я делаю глубокий вдох и всеми силами желаю оказаться рядом с ним. Как в мультфильме, который я могу менять по своему желанию, моё изображение оказывается рядом с его. Я упираюсь плечом в дерево и концентрируюсь на прилагаемом усилии. Плоть сминается, но я продолжаю давить. Больно. Дыхание Лиама тёплое, спокойное. Намного спокойнее, чем моё. Я делаю вдох, и с последним рывком нам наконец удаётся закрыться. Странно чувствовать присутствие брата в своей голове, когда я только что вроде бы оградила себя от вторжения других наблюдателей. Когда я открываю глаза, передо мной стоит Герб. Лиам обнял меня за плечи и притянул к себе, как будто пытаясь защитить. Я поднимаю на него глаза, и он улыбается мне. Я бы даже сказала, что он доволен. А потом его лицо становится размытым, до меня доносится приглушённый голос бабули, и свет меркнет.

Я открываю глаза, и обеспокоенные лица вокруг пугают меня. Лиам больше не улыбается. Те же рыжие волосы обрамляют бледное лицо, те же бездонные голубые глаза, которые я так хорошо знаю, но я никогда не видела у него такого выражения лица. Бабушка тоже очень серьёзная, хотя они оба стараются делать вид, что всё в порядке. Я оглядываюсь, но Герба нигде нет.