– Пусти меня в лодку! – кричу я, бросаясь вперёд и хватаясь за борт.

Я подтягиваюсь на руках и забираюсь в лодку. От страха остаться на этом берегу у меня появляется сила, о которой я даже не подозревала. Харон бросается на меня, старается оттолкнуть, но я сопротивляюсь. В голове проносится сначала образ Афины, которая с гордостью смотрит на меня, потом образ мамы, прижимающей меня к груди. Они дают мне силы сопротивляться.

Разбухшие волны реки вздымаются вокруг нас и разбиваются о наши тела. Они похожи на огромные руки, которые вот-вот схватят меня. Я вздрагиваю от внезапного гула, шатаюсь и теряю равновесие. Падая из лодки, я вижу надвигающиеся на меня чёрные волны. Меня окутывает темнота, от тёплой воды перехватывает дыхание.

Я больше не сопротивляюсь. Я не двигаюсь, мои руки тонут в той же илистой слизи, которая накрывает моё лицо, проникая в рот.

Потом кто-то хватает меня за хитон и вытаскивает наружу.

Я не хочу смотреть. Я уверена, что это Аид.

Ещё один резкий рывок выбрасывает меня на берег. Я лежу неподвижно. Я боюсь открыть глаза и снова увидеть его рядом, как тогда, когда он похитил меня, затащив в свою колесницу. Мне кажется, я до сих пор чувствую, как его руки сжимают мою талию.

Я проиграла. Не будет ни легенд о моём побеге из царства мёртвых, ни празднеств в мою честь. Что я за богиня! Выцветшая копия Деметры. И больше ничего.

Прямо надо мной раздаётся сиплый зловонный хрип. Его лицо должно быть совсем близко от моего. Он хочет осквернить мои губы поцелуем? Я невольно вспоминаю милую Фебу и крестьянина на пиру. Сейчас Аид так же прикоснётся своими губами к моим, прижмётся ко мне всем телом, проведёт рукой по моему лицу. Но без любви, без нежности. И я ничего не могу сделать, чтобы этого избежать.

Снова этот тяжёлый хрип, на этот раз даже громче, и следом что-то похожее на негромкое рычание.

Я чуть приоткрываю глаза. Лучше бы я этого не делала.

Надо мной нависает гигантская тень, но это не Аид. Это какой-то огромный зверь с тёмной шерстью. Он скалит зубы, но я лежу неподвижно, парализованная ужасом.

– Отведи её назад! – слышу я голос Харона.

По плеску волн о борт лодки я понимаю, что он удаляется. А вместе с ним и все мои надежды на побег.

Нависший надо мной зверь начинает нетерпеливо рыть землю. Мне кажется, что я слышу не одно рычание, а много, будто меня окружают сразу несколько зверей. Я боюсь пошевелиться, но ещё немного приоткрываю глаза. Как раз вовремя, чтобы заметить длинную полоску слюны, стекающую прямо мне на лицо. Я отворачиваю голову, и зверь, злобно рыча, встаёт в стойку.

Я открываю глаза – и вижу огромную собаку с чёрной лохматой шерстью. Она замерла на массивных лапах. И самое ужасное, что у неё не одна голова, а три. Три перекошенные от злобы пасти страшно лают, сотрясая три могучие шеи. Это Цербер, пёс Аида, и сейчас он разорвёт меня на куски.

Цербер пытается схватить меня одной пастью, но я резко отползаю в сторону и умудряюсь избежать укуса. Его челюсти звонко щёлкают прямо у меня над головой.

Я бросаюсь под тело собаки и хватаюсь за её заднюю лапу, чтобы подняться. Цербер брыкается и чуть не попадает мне по лицу, но я вскакиваю на ноги, оставив пса у себя за спиной. И бегу.

Тени на берегу кричат   от ужаса, когда мы проносимся мимо. Я мчусь сквозь них, а Цербер позади меня лает так громко, что подземный свод гудит.

Я чувствую себя бегуном, участвующим в одном из тех странных состязаний, которые устраивают смертные. Они истощают в беге свои скудные силы, стремясь обогнать соперника, как будто от этой победы зависит их жизнь. А я, богиня, убегаю от трёхголового чудища, с которым не могу справиться. Глупая Кора. Только и можешь, что бежать. Совсем как олени в лесу, когда на них охотится Артемида.