Меня ненадолго оставили в покое, чтобы перекурить. Я видел, как в темноте вспыхивают и разгораются красные искорки сигарет, когда они затягивались.

«Не скисай, ─ сказал я себе. ─ Не первая передряга, и всегда был шанс, ты это знаешь».

Всё плыло. Я попытался сконцентрироваться. Наверное, это удалось, потому что я ощутил острую боль в спине и груди. Я даже охнул. У машины это уловили, там раздался смех. Я разобрал, о чём они говорили.

─ Этот каброн ещё не сдох? Сейчас пойду и отрежу ему его глупую голову. Хозяин просил закончить этим. Санчес, ты прихватил мачете?

─ Посмотри в машине под сиденьем.

И хотя то, что я слышал, надежды не вселяло, я ощущал боль и слышал разговор ─ а стало быть, вышел из полубессознательного транса, в который ушёл после сильного удара рукояткой пистолета по голове. Я попытался перекатиться в сторону. Для начала следовало перевернуться со спины на живот. Это было очень больно.

Раздался звонок мобильного телефона. Один из них ответил:

─ Hola. Да, почти закончили… Осталось поставить точку. Нет? Не ставить? Почему? Ну ладно, ладно, ждём!»

Тот, который собирался отрезать мне голову, спросил:

─ Что там?

─ Фернандес сам едет сюда. Сказал подождать. Он будет минут через десять.

─ Странно. А зачем?

─ Откуда я знаю, hermano*? Может, хочет чего-то у него узнать. А скорее всего, придумал ему новую смерть. Он же известный мастер на такие затеи. Помнишь, что он вытворил с самим Аргентинцем?

─ С Аргентинцем?

─ Ну да, с Аргентинцем. Его ещё называли Карнисеро**.

─ А что он с ним вытворил?

─ Подвесил вниз головой на дереве над самой землёй и отрубил пальцы на руках. Спустя час там собралась стая койотов, которая всю ночь грызла ему руки и голову. Здорово, правда? Покурим ещё пока.

Мне удалось, превозмогая боль, перевернуться на живот. На это ушло несколько минут, и я истратил все силы. Я лежал, уткнувшись лицом в траву, и сознавал, что ничего не могу сделать.

Время словно остановилось. Послышался шум приближающегося на большой скорости автомобиля. Вскоре я разобрал, что это не одна, а несколько машин. Они подъехали с двух сторон и резко остановились. Меня ослепил свет фар, и оставалось только прислушиваться.

Открылись и хлопнули автомобильные двери. Сразу после этого раздалась первая автоматная очередь, я узнал хорошо мне знакомый сухой кашель израильского «Узи». Вопли. Ещё несколько выстрелов. Что там происходит? Решили зачистить? Убрать всех свидетелей? Ах, в какую скверную историю я так бездарно вляпался!

Тянулись секунды. Я прижался к земле, ожидая выстрела в спину.

* Hermano (исп.) – брат.

**Carnicero (исп.) – мясник.

Меня осторожно похлопали по плечу и спросили по испански: «Хей, амиго! Ты жив?»

***

Я смотрел на город с высокого холма, на котором разбит парк Чапультепек. За моей спиной возвышался бывший замок первого и последнего императора Мексики Максимилиана I.

Император Максимилиан, эрцгерцог австрийский, который, на свою беду, принял предложение возглавить мексиканский престол, был казнён в 1867 году. Его расстреляли республиканцы, которых возглавлял тот самый Бенито Хуарес, изображённый на двадцатидолларовой мексиканской банкноте. Об императоре Мексики напоминает его бывшая резиденция ─ обширный замок на холме Чапультепек.

Массивное здание, живописно оседлавшее макушку холма, казалось мне точкой, в которую история воткнула иглу своего колоссального циркуля, чтобы провести окружность диаметром в сотни лет.

Название «Чапультепек» имеет ацтекское происхождение. На языке науатль (основной язык ацтекской группы) оно означает «Холм кузнечиков» или «На холме, где кузнечики». В доколумбовой Америке на Чапультепеке находилась система пресных водоёмов, которые питали питьевой водой главный город ацтеков Теночтитлан ─ столицу правителя Монтесумы и прародителя современного Мехико.