Братья Вилли держали лавочку, в которой они занимались продажей и перепродажей дисков, музыкальных шкатулок, постеров и прочих вещей, которые могли иметь к музыке хоть какое-то отношение. Габриэль привыкла, что заходить к ним стоит, лишь подготовившись быть оглушённой потоком грохочущих звуков, складывающихся в какую-нибудь мелодию. Каждый день Билл и Фред ставили новую пластинку, которая таинственным образом сразу входила в моду у местной молодёжи. На ступеньках их лавочки сидели юные меломаны и, прикрыв глаза, покачивались в такт музыке, вокруг толклись несколько компаний, сплошь состоящие из молодых людей, и пытались танцевать. Всех здесь Габриэль знала и считала своими приятелями. Спускаясь на улочку, где располагалась лавка, она издали махнула рукой толпящимся у дверей ребятам:

– Салют единомышленникам!

– О, Габриэль нагрянула, – весело ответила сильно загорелая девочка с тёмными косичками, обернувшись, – тебя тут не было уже пару недель. Ты где пропадала? Неужели решилась взяться за ум и начать учиться?

– Я – да, а ты, Бинди? – провокационно улыбнувшись, спросила Габри.

Бинди пожала плечами с задумчивым видом, словно подобный вопрос был слишком труден для того, чтобы на него можно было ответить сразу.

– Я положусь на случай, – ответила она решительно, – это мне всегда помогало.

Габриэль ограничилась мимолётной улыбкой и прошагала мимо Бинди, крепко прижимая к себе сумку. Сумка её была расстёгнута, из неё торчал оцеплённый пружинками край блокнота. Остроглазая Бинди сразу углядела блокнот и воскликнула, хватая Габри за плечо:

– Стоп-стоп! Что это у тебя тут такое? – и она бесцеремонно ткнула пальцем в блокнот.

– Габриэль подалась в писатели, – тонко улыбаясь, предположил Джастин Харлей, тоже нависая над сумкой Габриэль.

– Ничего подобного, – оскорблённо отозвалась Габриэль и рванула ремень сумки на себя. Её щёки начали предательски краснеть. – Это… просто так… я там… уравнения решаю.

– Ну да, конечно, – рассмеялась Бинди, – знаем мы эти уравнения… Показывай, Габриэль, что ты стесняешься?

– Покажи! – потребовал Джастин. Его руки уже нахально тянулись к сумке и пытались подцепить закрытый блокнот.

– Да отстаньте вы все от меня!

Вырвавшись с силой, которой она от себя не ожидала, Габриэль проломила замок из рук Бинди и Джастина, пытавшихся её удержать, и кинулась бежать так, словно в спину ей летели стрелы, смазанные ядом. Она бежала, длинными прыжками перелетая по тротуару, расталкивала мешающих прохожих локтями и отвешивала им пинки – если они не желали сами посторониться перед нею, – и совсем не слушала, что за крики несутся ей вдогонку. Её подстёгивал острый и холодный страх, которого она раньше не знала. Она вообще не думала, что умеет так бояться. В этом её страхе присутствовало что-то глубоко унизительное для неё, и она поняла, что это было, лишь тогда, когда, совершенно измотанная, остановилась напротив корпорации «Эстелл Эстейшен» – ноги сами принесли её туда. Она с тоской всмотрелась в возносившиеся к небу многочисленные этажи с большими застеклёнными окнами, и на душе у неё сделалось совсем гадко. Она казалась себе недостойной себя самой – такой, какой она была до своего странного помешательства на Эстелле.

«Но что такого плохого в том, что я его люблю?! – гневно подумала она и вскинула руки вверх, словно пытаясь найти ответ у безмятежного неба, которое совсем не трогали пламенные чувства, пытавшиеся разорвать на части её мятущуюся душу. – Почему я должна скрывать это, прятаться, таиться?.. Я не такая, я не умею врать и учиться не хочу… не хотела… а вот научилась…