– Профессор Бренон уже ушла, приходите завтра.

– Я не могу завтра, она нужна мне сегодня! – возмутилась Лана.

– Тогда вам стоило прийти раньше. Рабочий день заканчивается в шесть, а сейчас уже почти семь.

– Но вы же еще здесь.

Женщина вздохнула, изобразив на лице утомление непроходимой тупостью посетительницы, и пояснила:

– Мы работаем посменно. Двери Академии открыты с шести утра до полуночи из-за общежития, но преподаватели уходят самое позднее в шесть, если только они сами не живут здесь.

– Марта Бренон здесь точно не живет?

– Абсолютно.

– А где она живет?

Женщина выразительно выгнула бровь, вновь посмотрев на Лану, как на недоразвитую.

– Она мне не отчитывается.

– Но разве нельзя у вас узнать ее адрес? – в отчаянии и раздражении топнула ногой Лана. Перспектива ночевать на улице ей совершенно не улыбалась. – Вы же «информация», вы обязаны информировать! Неужели вы не можете мне помочь?

– Не могу, – отрезала женщина. И окинув ее недовольным взглядом, добавила: – И не хочу.

Лана зло прищурилась, снова чувствуя, как негодование поднимается внутри высокой волной. Она редко сталкивалась с таким поведением. Обычно обслуживающий персонал старался угодить людям вроде нее, а свою собеседницу она относила именно к обслуживающему персоналу. В Лексе только преподаватели, да и то не все, позволяли себе высокомерие по отношению к студентам. Уж точно не какая-то административная крыса.

– Вы вообще знаете, кто я такая и какие у вас будут проблемы, если вы немедленно не достанете мне адрес Марты Бренон?

Слова вырвались у нее быстрее, чем она успела их обдумать и понять, что сейчас ее положение работает скорее против нее. Если женщина действительно узнала в ней дочь осужденного канцлера, то насмешек не избежать.

К счастью, администраторша скользнула по ней совершенно равнодушным взглядом, пожала плечами и бросила:

– В мои обязанности не входит знать всех студентов, нынешних, будущих и бывших. И адреса преподавателей всем желающим мы не выдаем.

– Тогда я хочу поговорить с вашим начальством, – ледяным тоном процедила Лана универсальную фразу, сбивающую спесь с любого наемного работника.

Однако и это не подействовало. Женщина только презрительно усмехнулась.

– Тогда приходите завтра. А сейчас, будьте так добры, покиньте помещение.

– Да что вы себе позволяете! – вспылила Лана. – Вас отсюда завтра же уволят!

Она выкрикнула это просто от бессилия и страха перед улицей. Алария считалась безопасным городом, но Лане еще ни разу не приходилось оставаться в городе ночью одной.

– Да неужели? – фыркнула непробиваемая женщина, отчего захотелось вцепиться ей в волосы.

На окраине сознания мелькнула мысль, что она могла бы смягчиться и пойти Лане навстречу, если бы та честно объяснила ей, в чем проблема и почему Марта Бренон нужна ей именно сегодня, но описывать постороннему человеку свою ситуацию казалось слишком унизительным.

– Что здесь происходит, госпожа Флесс? – прервал их перепалку прозвучавший за спиной Ланы мужской голос.

Серьезный такой, весомый голос, в котором сразу чувствовалось наличие власти, пусть даже и локальной. Вероятно, мымра за стойкой все же просчиталась и кто-то из руководства университетом еще оставался на месте.

Лана торопливо обернулась, скрещивая руки на груди и накидывая на себя вид оскорбленной невинности, чтобы сразу дать понять, как она недовольна происходящим, но увидев вмешавшегося мужчину, напрочь забыла, чем, собственно, недовольна. Сердце подпрыгнуло вверх и застряло где-то в горле: ни вдохнуть, ни сглотнуть, ни слова вымолвить.

В своей жизни Лана видала немало красивых мужчин. Она выросла среди них: в рядах «новой элиты», как условно называли семьи, поднявшиеся с приходом Республики, было принято следить за внешностью и улучшать ее всеми доступными способами. А за деньги в магическом мире можно было сделать многое, даже купить нелегальную иллюзию, делающую тебя совершенно другим человеком. Но дело было не в том, что мужчина перед ней оказался молод и красив.