Питирим Александрович Сорокин Октябрьскую революцию встретил предрассудительно. От партии эсеров он вошел в состав депутатов Учредительного собрания – последней надежды революционных сил на демократический путь развития страны. Сорокин боролся против большевиков, но разочаровался в деятельности эсеров. Серьезному социологу, оппонирующему Ленину, уже было невозможно оставаться в России. В 1922 году Питирим Сорокин на «Философском пароходе» был выслан из Страны Советов. Вместе с семьей он обосновался в США, где в 1931 году стал основателем социологического факультета Гарвардского университета и руководил им до 1942 года. До 1959 года он занимал должность профессора этого университета, а в 1965 году стал президентом Американской социологической ассоциации.[9]

Жизненный путь этих мыслителей, их отношение к трагической истории России, позволяет доверять их анализу факторов, формировавших базовые основы менталитета русского человека, а также их ключевым выводам.

Ниже изложены цитаты из их произведений, в которых проведен анализ национального характера, психологии, причин и следствий тех или иных типичных для русского народа поведенческих актов и культурных стереотипов.

Национальный характер и сознание формируются под воздействием географических, политических, социальноэкономических условий существования народа. И чем сложнее и противоречивее эти условия, тем сложнее и противоречивей национальный характер, считал Н. А. Бердяев.

Россия самая «безгосударственная», самая анархическая страна в мире. И русский народ – самый аполитичный народ, никогда не умевший устраивать свою землю. хаос бушует в нем. Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности, – он расплывается в пространстве.[10]

Выдающийся богослов и философ С. Н. Булгаков, изучая истоки формирования менталитета, национального духа, отдает пальму первенства сложным этнографическим смешениям, признавая, тем не менее, и то, «что национальности родятся, т. е., что существует историческая грань, за которою этнографическая смесь превращается в нацию с ее особым бытием, самосознанием, инстинктом, и эта нация ведет самостоятельную жизнь, борется, отстаивая свое существование и самобытность».

Известный русский философ И. А. Ильин обосновывал как первичную душевную силу русского народа «созерцание сердцем». «Русская же душа прежде всего, – отмечал он, – есть дитя чувства и созерцания. Ее культуро-творящий акт суть сердечное ведение и религиозно-совестливый порыв. Любовь и созерцание при этом свободны, как свободно пространство, свободна равнина, как живой орган природы, как молящийся дух, – вот почему русский нуждается в свободе и ценит ее, как воздух для легких, как простор для движения. Русская культура построена на чувстве и сердце, на созерцании, на свободе совести и свободе молитвы. Это они являются первичными силами и установками русской души, которая задает тон их могучему темпераменту. В качестве вторичных сил выступают воля, осознанная мысль, правовое сознание и организаторские функции». Следовательно, русский народ – народ сердца и совести. Здесь источник его достоинств и недостатков. В противоположность западному человеку «здесь все основано не на моральной рефлексии, не на “проклятых долге и обязанности”, не на принудительной дисциплине или страхе греховности, а скорее на свободной доброте и на несколько мечтательном, порою сердечном созерцании». Деловому общению, холодному, расчетливому и умозрительному рассудку русский противопоставляет в повседневной жизни доверительный разговор по душам. Более всего на Руси любили (умного почитали, перед волевым склонялись) человека душевного, сердечного, совестливого. Душа-человек – высшая архетипическая похвала у русских. Поэтому они легко отказываются от права собственности, политики, правовых законов. Сердцу все это не нужно; счастью, душевному покою, гармонии – тоже.