Наталина подняла меня с пола, мы прошли до самого конца парковки, в углу стоял видавший виды универсал, отделанный потемневшими от времени деревянными вставками.

Девушка раза с третьего завела машину, взрыкнувшую не самым тихим мотором. Когда мы выехали на улицы города, солнце уже висело в районе девяти часов, нагревая воздух.

– Куда тебя забросить? – Уже в который раз я пересёк границу комцентра, углубляясь в огород.

– Можно к тебе? Не хочу показываться бабушке на глаза. – Я умоляюще глянул на Наталину.

– Хорошо, но только до вечера.

– Договорились.

Я болезненно растянулся на продавленном автомобильном сиденье. В салоне пахло сигаретами и сыростью. Подумал, что сейчас не самое удобное время для вопросов, поэтому дождался, пока мы приедем.

Тело саднило, отдаваясь болью при каждом неуклюжем повороте или дорожном ухабе.

К моему удивлению, мы насквозь проехали огород, минуя ещё одну заставу. Если прочие посты имели вылизанные укрепления, сверкающие на солнце пулемётные гнёзда и городовых в нарядных формах, тут всё разительно отличалось.

Стены более основательные, местами покрытые мхом. Вояки на воротах стояли как попало, во рту у многих были зубочистки или сигареты, воротники распахнуты, рубашки не заправлены, рукава закатаны, на руках татуировки. Тяжёлые бронебойные винтовки на плечах, рожи суровые, сканируют взглядами с ног до головы, перебирая до молекул.

Когда мы проехали за стену, я буквально остолбенел.

Искренне считая огород днищем нашего города, я первый раз за семнадцать лет выехал на большую землю. Дома тут объединяло только одно, линии улиц, и не более.

Город выглядел так, будто пережил ковровую бомбардировку. Асфальтированные отрезки становились всё меньше, прямо на дороге зияли рытвины воронок, встречались торчащие противотанковые ежи, брошенные и сожжённые автомобили, стащенные на обочины.

Многоэтажные здания чернели провалами окон, ветер развевал редкие засаленные шторы. По обочинам сновали люди, кто-то толкал коляски из супермаркета, кто-то детские. Все деловито вышагивали по своим делам.

Раз пять мы встречали бронированные машины, ощетинившиеся пулемётными стволами.

Наталина посматривала в мою сторону, отслеживая реакцию, и всё больше хмурилась. Наконец она не выдержала.

– Когда ты в последний раз был вне городских стен? – девушка требовательно на меня посмотрела, скинув скорость. Хотя можно ли было назвать скоростью двадцать километров в час.

– Никогда, – тихо прошептал я, не в силах оторваться от зрелища человеческого упадка.

– Бес тебя подери, ну, какого хрена, спрашивается? Всё, я везу тебя обратно!

– Стой. – Я положил руку ей на плечо. – Не надо назад.

– Послушай меня! Ты здесь можешь попасть в неприятности. Представляешь, что твой отец сделает со мной за своего единственного сына?

– До вечера ничего не произойдёт. – В этот момент мимо проезжал ржавый пикап, увешанный бронёй. В кузове сидели четыре бойца, хмуро поглядывая вокруг. Взгляды их остановились на мне, я уже не был так уверен в своих словах, но решил проявить твёрдость. – Мне необходим этот опыт.

– Зачем? – Наталина ударила руками по рулю. – Ты родился. Этого уже достаточно, чтобы не думать о том месте, где мы сейчас находимся.

– Не хочу жить в клетке. – Я заглянул в её глаза. – Не прогоняй меня. Только с тобой я сейчас могу почувствовать себя комфортно.

– В клетке, говоришь? Это ты-то в клетке живёшь? – девушка всё больше распалялась. – Сейчас я тебе покажу свою клетку.

Универсал вильнул, выезжая на очередную улицу, и стал набирать скорость.

Наталина, судя по всему, была уверенным водителем, несмотря на многочисленные выбоины, старенький универсал лихо петлял по дорогам города, не снижая скорости.