«Ну, слава тебе господи, признал», – облегченно выдохнул Андрей.

– Но, – Бухвостов многозначительно поднял палец вверх, – положение наше хуже некуда. Особенно твое. Службисты не любят, когда наши парни им дорогу переходят. В министерстве затребовали твое досье, характеристики, полный отчет о происшествии… Короче, будут решать, оставлять тебя в органах или нет. А пока, до выяснения всех обстоятельств, от работы ты отстранен. – Лицо Бухвостова вновь покрылось красными пятнами. – Мать их за ногу! У меня оперов по пальцам пересчитать можно, а они последнее отбирают. – Он нервно схватил со стола папку и, раскрыв ее, принялся внимательно изучать какой-то документ.

Прошло минуты две. Крякнув под нос что-то нечленораздельное, Бухвостов поднял на Андрея удивленный взгляд.

– Как, ты еще здесь?

– А где же мне еще быть? – пожал плечами тот.

– Свободен. Передашь свои дела старшему лейтенанту Бабкину, вернешь на место табельное оружие и отдыхай, родной, отдыхай.

Андрей встал.

– Значит, я пошел? – на всякий случай уточнил он.

– Иди-иди. У меня и без тебя тут дел по горло. – Бухвостов вновь уставился в открытую папку.

Провозившись около часа с Бабкиным, Андрей сдал табельное оружие на хранение и вышел из отделения.

«Ну и что теперь? – подумал с досадой. – Целую неделю дурака валять? Я же с ума сойду без дела…«А пока решил отправиться в Институт Склифосовского – проведать друга.

В холле больницы он столкнулся с Жанной, женой Дорофеева. При виде ее заплаканного лица у Андрея екнуло сердце.

«Неужели все?.. Да нет, быть такого не может. Ваня – мужик крепкий, должен выкарабкаться…»

Жанна же, узнав Андрея, зарыдала и бросилась ему на грудь.

– Ты скажи мне, скажи – как это его угораздило? Вы же вместе были: на тебе – ни царапины, а он уже сутки в коме…

Подавив вздох облегчения (в коме – значит, живой), Андрей крепко обнял Жанну и попытался успокоить:

– Думаю, все обойдется. Он же в рубашке родился.

– Доктор сказал, что положение критическое, – возразила Жанна, но, слава богу, перестала плакать.

– Медики всегда преувеличивают, чтобы набить себе цену.

Несмотря на внешнее спокойствие, на душе у Андрея скребли кошки. Он прекрасно понимал, что рана не такая уж и безобидная и что Дорофеев все еще жив лишь благодаря своему отменному здоровью и крепкому сердцу. Но надолго ли его хватит?..

Всхлипнув, Жанна опустилась в кресло и негромко произнесла:

– Такое ощущение, как будто на всех Дорофеевых вдруг сошло какое-то проклятие.

– Ерунда, – сказал Андрей. – Просто ты устала.

Жанна несогласно мотнула головой.

– Ваня при смерти. А вчера опять звонила его сестра – от Альки ни слуху ни духу. Четвертые сутки пошли… Настя боится, что ее уже в живых нет. Ваня очень переживал за нее. Даже хотел поехать в Питер. Ведь Алька – его любимая племянница. Ей и семи не было, а Ваня уже успел оттаскать за уши всех ее кавалеров. Все боялся, что попадет в дурную компанию. Алька ведь девочка красивая. Последний раз, когда мы были в Питере, она говорила, что какой-то жутко знаменитый продюсер предложил ей сниматься в рекламном ролике и… – Оборвав фразу на полуслове, Жанна вскочила и с надеждой посмотрела на усталого парня в белом халате, который явно направлялся к ней.

Андрей догадался, что парень в халате – доктор, который оперировал Дорофеева.

– Ну как он? Как?.. Ему лучше? – спросила Жанна, когда тот подошел поближе.

– Ваш муж пришел в сознание.

– Значит, все будет хорошо?

Сделав вид, что не расслышал вопроса, доктор сухо сказал:

– Я вас проведу в палату. Минут на пять. Очень прошу – никаких истерик и слез. – И, резко развернувшись, направился к служебному входу.