- Где-то по причине нехватки опыта. Где-то – и я не исключаю, что таких случаев до сих пор будет много, - из-за явного саботажа. Работа будет интересной, работы будет много, причём не только в Москве, а по всей России. Подчиняется эта бригада непосредственно наркому внутренних дел. Вам, товарищ Быстров, я предлагаю стать оперативным сотрудником бригады. А вас, товарищ Трепалов, прошу (именно прошу, а не приказываю) возглавить её. Времени на раздумья нет, товарищи. Прошу ответить прямо сейчас.

- Я готов, - непроизвольно вырвалось у меня.

Дзержинский одобрительно кивнул, перевёл взгляд на Трепалова.

Тот весь подобрался, даже поправил узелок галстука.

- Не имею права отказаться, товарищ народный комиссар внутренних дел. И не хочу, - весело добавил он.

- Я так и думал, - облегчённо выдохнул Дзержинский.

- Только у меня вопрос, - заговорил Трепалов.

- Уверен, что не один, - усмехнулся Феликс Эдмундович. – Задавайте, конечно, товарищ Трепалов.

- В бригаде будут всего двое: я и товарищ Быстров?

Дзержинский отрицательно покачал головой.

- Мы, в комиссариате внутренних дел, не настолько наивны, чтобы предполагать, что столь малочисленная бригада будет способна справиться с теми задачами, что на неё возлагают. Предлагаю вам, товарищ Трепалов, подумать над будущим штатным расписанием. Вы сами определите будущую численность бригады. Но, кое о ком мы заранее подумали. Завтра из Петрограда прибудет товарищ Бодунов. Уверен, он окажется ценным сотрудником.

- Иван Васильевич? – радостно вскинулся я.

Феликс Эдмундович спросил с удивлением:

- Да, Иван Васильевич Бодунов. Вы с ним знакомы, товарищ Быстров?

- Знаком, - подтвердил я. – Довелось не так давно пересечься. Вместе брали одного субчика.

- Взяли?

- Так точно, взяли, - улыбнулся я, вспомнив, как расследовал загадочное убийство, в котором обвинили мужа моей сестры.

Тогда волей обстоятельства я познакомился с прототипом главного героя из книги и многосерийного телефильма «Рождённая революцией» Сергеем Кондратьевым и его сослуживцем Иваном Бодуновым. Так получилось, что вместе с этими парнями я участвовал в задержании преступника Сеньки Борща.

- Ну и как он вам показался? – спросил Трепалов.

- Толковый оперативник, - заверил я. – Один из лучших в петроградском угрозыске.

- Понятно. Надеюсь, петроградские товарищи не будут в обиде, что мы обескровили их уголовный розыск? – сказал Трепалов.

- Скажу по секрету: было не просто, - признался Феликс Эдмундович. – Как и товарищ Быстров, Иван Васильевич Бодунов – один из лучших и ценных кадров. Таких отрывать от сердца никто не любит.

- Выходит, нас уже трое, - прикинул Трепалов. – Немного, но работать можно.

- Чем могли, помогли, - сказал Феликс Эдмундович. – Может. У вас есть ещё какие-нибудь кандидатуры на примете?

- Товарищ Дзержинский, а что если… в порядке бреда? Я знаю, что наш знаменитый шахматист Алехин сейчас находится заграницей, в Германии. Но можно ли поговорить с ним, как-то успокоить и вернуть в Россию? Он ведь несколько лет назад работал следователем Центророзыска… Думаю, человек с его аналитическим умом и фотографической памятью нам бы не помешал, - сказал и тут же прикусил себе язык я.

Надо сказать, что отношения гениального шахматиста с советской властью были, мягко говоря, непростыми: Алехин успел и в тюрьме побывать, и пройти по обвинению в нескольких как уголовных, так и политических делах. Но при этом чувствовалось, что ему покровительствовали и неоднократно спасали высокопоставленные люди в органах власти.

Называлась фамилия Вячеслава Менжинского, ещё одного поляка в руководстве ЧК, а потом ГПУ, преемника Дзержинского. Не сомневаюсь, что и сам Феликс Эдмундович приложил руку к тому, чтобы вывести Алёхина из-под удара.