— Временное выписали. Для постоянного отдал карточку, обещают дня через два сделать.

— Оружие?

— Не выдали пока. Но не переживайте, у меня наган наградной имеется. Я с ним пол гражданской пошёл, могу и здесь повоевать.

— Оружие получишь вместе с постоянным удостоверением, — сказал я. —— То, что есть наградное —— это хорошо. Главное, не размахивать им направо и налево, применять только в случае крайней необходимости. В общем, Леонов тебя просветит на этот счёт. Пантелей, дашь новому сотруднику почитать все необходимые брошюры и инструкции.

— Непременно, — отозвался тот. — Товарищ Быстров, разрешите подключить агента третьего разряда Ремке к отработке точек, торгующих табачной продукцией?

— Разрешаю.

Новичок недоумённо посмотрел на Леонова.

— Про убийство Кондрюховых слышал? —— вместо ответа спросил тот.

— А как же! Весь город об этом говорит. Только, уж извините меня, не вижу никакой связи между их смертью и табачными лавками, — удивлённо произнёс Ремке.

— Связь прямая: на месте преступления нашли окурок — папиросы «Сафо», толстячки ещё дореволюционного изготовления. Точно такой же окурок был обнаружен в доме погибшего священника Баснецова. Судя по всему, кто-то из преступников курит именно эти папиросы. Необходимо пройтись по всем магазинам и лавкам города, чтобы узнать, где такие продаются. Тогда, возможно, нам удастся напасть на след преступника.

— Теперь понял, — склонил голову Ремке. — За вечер управлюсь.

— Может, и быстрее получится. Часть точек я уже прошёл. Зайдём ко мне, я отдам тебе список.

— Отлично! — живо среагировал Ремке.

На него было приятно посмотреть, человек прямо-таки рвался в бой.

— Разрешите идти? — спросил Леонов.

— Ступайте, — кивнул я. — Желаю успеха!

— Спасибо!

Сыщики поднялись.

— Вот зараза! — внезапно усмехнулся Леонов. — Стоило о папиросах заговорить, как самому посмолить захотелось. А махорку, как назло, дома забыл. Ремке, ты случайно табачком не богат?

Ремке машинально полез во внутренний карман пиджака, но внезапно замер, убрал руку и улыбнулся.

— Прости, командир! Совсем забыл — я ведь курить на днях бросил. Доктор велел завязать с этим делом. Говорит, нечего лёгкие портить.

— Жаль, — вздохнул начальник подотдела уголовного розыска. — Придётся у мужиков стрелять.

Они вышли, а я засел за телефонный аппарат. Мне предстоял поистине трудовой подвиг — дозвониться до губернского руководства «Главплатины» и договориться о встрече. Мой засланный казачок актёр Саша ждал дальнейших распоряжений.

Всё было как в том советском анекдоте про визит японской делегации, когда те в приёмной услышали дикие вопли, раздававшиеся из кабинета директора завода. На вопрос, что там происходит — секретарша пояснила: «А это наш директор с Саратовым разговаривает», на что японцы удивились: «А что — по телефону нельзя?».

Вот и у меня стоял примерно такой же ор. Само собой, ничего такого, что не должно предназначаться чужим ушам, я не произнёс: только согласовал срок моего приезда в губернскую столицу.

По всему выходило, что ехать нужно сегодня вечером, чтобы завтра с утра попасть в кабинет ответственных товарищей.

Денёк-два мои орлы как-нибудь без меня потерпят, тем более, фронт работ я объяснил и конкретные задачи нарезал.

Часа через три в кабинете появился Леонов. Он должен был запустить операцию по вербовке в наши осведомители перекупщика краденного Васьки Рвача.

— Разрешите доложиться? — спросил он.

— Валяй.

Пантелей сел на стул возле меня. У него явно было хорошее настроение.

— Вижу, что доволен. Операция удалась?

Леонов кивнул.

— Прошло без сучка и задоринки. Константин Генрихович попрыскал браслетик духами своей дочки — Гром этот запах за тыщу вёрст чует. Я дал браслетик одной мелкой сошке, чтобы тот пришёл к Рвачу и наплёл с три короба, что, дескать, свистнул браслет у одной зазевавшейся мадам, а теперь хочет загнать за наши советские дензнаки.