– Если ехать на телеге, то полдня и ты на месте, а если пешком, то только к вечеру прибудешь.

Я задумалась. Целый день на дорогу в незнакомом мире, без денег и еды, без нормальной одежды. Конечно, можно надеть свои джинсы, но тогда каждый будет коситься в мою сторону как Жежик при первой нашей встречи. Вдруг здесь полагается наказание за неподобающий вид, а тут я такая модная. Я еще не разобралась в правилах этого мира, но судя по удивлению Милки о самостоятельности женщины, здесь царит патриархат.

– Что ты красавица закручинилась? Что тебя тревожит? – спросил староста, увидев мою задумчивость.

– Да вот думаю, как мне дальше быть. Я ведь в вашем мире без денег и одежды, сарафан на мне и тот чужой. У меня очень важный вопрос.

Я задумалась, не зная, как подобрать правильные слова. То, что меня интересовало не меньше возможности вернуться в свой мир было отношение общества к женскому полу. Собравшись с мыслями халала вопрос:

– Скажите, Милон, в вашем мире женщина самостоятельная или за нее должен решать мужчина?

В комнате повисло молчание. Староста смотрел на меня не понимая смысл вопроса.

– Я из другого мира, боюсь у нас разный уклад жизни, не хочу попасть в просак, – пояснила свой вопрос.

– А, ты об этом. Женщина у нас подчиняется в малолетстве отцу или брату, после замужества мужу или сыну. Сама может разве что на рынок ходить за продуктами, да торговать там же супругу в помощь. Все важные вопросы, как в жизни, так и в быту решает мужчина. Но ты за это не печалься, я тебе снарядил телегу. Да еще отправлю с тобой Жежика, у отца его уже отпросил. В кузне от него толку мало, так хоть тебе поможет. И за одежду не переживай – носи, не стесняйся! Милка тебе еще пару сарафанов подобрала, они ей без надобности, а тебе пригодятся.

Староста умолк, сверля меня взглядом, словно решаясь на что-то.

– Помогу тебе с деньгами, но не просто так, а за дело. В телегу погружу товар: сальцо, огурчики соленые и так по мелочи. Все это надобно отвезти в город, другу моему на продажу. Ты ему помоги все продать, он тебе половину денег и отдаст.

Я от такой щедрости незнакомого человека, который приютил, накормил, одел, ещё дает возможность заработать, чуть не разревелась.

– Спасибо тебе, Милон, – произнесла, смахнув слезинку, – за доброту, за то, что по-человечески ко мне.

Подойдя к мужчине, обняла его и даже на радостях поцеловав в щеку.

– Ну, будет тебе. У меня две старшие дочки в городе живут, семьи уже свои завели. А случись с ними такая оказия, я бы хотел, чтобы им тоже кто помог, просто так.

Когда я вернулась в комнату за своей одеждой, обнаружила Милку сидящею на кровати. В руках она держала кожаные ботинки со шнуровкой.

– Отец сказывал, что обувка вам нужна, вот я и принесла, – пролепетала она, вскакивая, – Еще одежду в дорогу собрала. Вы не переживайте, я и нижнюю сорочку положила, и белье, и несколько сарафанов, – бормотала девчонка, вручая мне холщевую сумку, набитую одежной.

– Спасибо тебе, Милка, – я обняла девочку, почувствовав, что под мешковатым платьем хрупкое детское тело. – А где моя одежда, в которой я пришла к вам?

– Я ее убрала, с вашей странной обовью, вот сюда, – и она указала на кулек из ткани, связанный за концы, лежавший на подоконнике

Через полчаса я стояла на крыльце, ожидая телегу и Жежика. Когда почти к самому крыльцу с шумом подъехала огромная телега, запряженная двумя конями, я присвистнула. Вот это немного товара: сальцо, огурчик, и так по мелочи! Да тут и за месяц все не распродать! Жежик восседал поверх меховой шкуры, лежащей на козлах, с насупившимся видом.