– Теперь и не буду.

– Я почти уверен, что провода от запального капсюля идут к контактам зажигательной системы, – рассуждал Конышев. Возможно, так ему было проще справиться со страхом, я же и не перебивала – пусть говорит, мне и самой от этого легче… – А при повороте ключа должно произойти замыкание и детонирование бомбы.

– Вы лучше бы подсказали, как это все отключить, – перебила я. – Здесь в дверце какие-то проводки, и куда они идут, понятия не имею. Увы, с точными науками у меня всегда было туго.

– Что за проводки? – сосредоточился Вячеслав.

– Знала бы я, – вздохнула я. – Все одного цвета, но столько их тут явно не должно быть. Может, открыть окна и вылезти так?

– Нет, – торопливо произнес Вячеслав, повернувшись в мою сторону.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что неизвестно, что сотворили с дверями эти умники. Движение стекла также может сработать на замыкание цепи.

И я, и Вячеслав призадумались. Время поджимало, и я не нашла ничего лучше, чем вытащить из сумочки небольшой фонарик и ударить им прямо по стеклу. Стекло разбилось на части. Некоторые осколки упали на асфальт, некоторые отлетели в салон и порезали мне руку – взрыва по крайней мере не произошло. На коже выступила ярко-алая кровь. Но сейчас я этого даже не замечала, продолжая оббивать стекло вокруг. Вячеслав ни о чем не спрашивал, видимо, и так догадываясь, что я делаю.

Когда стекло было полностью выбито, я с пластичностью змеи выползла из машины и принялась дергать ручки дверей, расположенных позади, надеясь, что хоть их удастся открыть, и тогда Вячеслав сможет покинуть это взрывоопасное авто. И куда только эти умники засунули взрывчатку?.. Как назло, и задние двери тоже не поддавались. Я начала психовать, не зная, что еще предпринять. Затем подошла к дверце с его стороны и спросила:

– Сможете выбраться через мое окно?

– А разве есть выбор? – Конышев попробовал улыбнуться.

Затем он молча повернулся в сторону выбитого окна и начал на ощупь перемещаться в том направлении. Я тоже переметнулась на другую сторону, чтобы управлять его движениями словесно, говоря, куда ставить руку или ногу. Вячеслав исполнял все в точности, двигаясь уверенно и аккуратно. Вскоре он уже высунулся по пояс из окна, я подхватила его и стала вытягивать наружу. Конышев невесомостью не отличался, но я собрала все свои силы, понимая, что только от меня сейчас зависит его судьба.

Позади кто-то зашаркал. Я не имела возможности обернуться и посмотреть, кто это, но очень боялась, что не свои – те, кто как раз и подложил бомбу. Я поторопилась вытянуть Конышева из авто и, как только его ноги коснулись асфальта, торопливо обернулась и увидела вылупившегося на нас дядьку в серой майке и просторных штанах со множеством карманов. Он явно не мог сообразить, что мы такое вытворяем.

– Ну что смотрите, идите свой дорогой, – окрысилась я, тем более что мне просто необходимо было сбросить весь негатив, возникший на почве недавнего страха.

Затем подхватила Вячеслава под руку и торопливо повела его обратно, в здание института. Там, наткнувшись на охранника, удивленного нашим возвращением, велела тому вновь вызывать саперов, пояснив, что в машине ученого бомба. Парнишка поспешил выполнить мое поручение. А вскоре вниз сбежали другие сотрудники и наперебой стали спрашивать, что произошло.

– Глупый вопрос, – моментально поставил всех на место Вячеслав. – Что еще, кроме как очередное покушение, может произойти? Я ведь в последнее время стал какой-то дичью, за которой охотится, наверное, половина мира. Кому-то, видите ли, не выгоден мой проект. Никогда не пробовали почувствовать себя уткой, на которую нацелено сразу сто, а то и двести ружей?