Без лишней скромности, столь присущей мне: удалось. И я сумел сделать всё именно так, что впоследствии вызывало столь резкое осуждение Платона и его желание изменить неприглядные характеристики богов.

Я «вылепил» их жестокими, сварливыми, не просто любвеобильными, но похотливыми, занятыми лишь самими собой, а если и воздействующими на мир людей, то исключительно угрозами и расправами. То есть, сотворил их в сознании человека подобием его самого, в сущности своей, такого же жадного, хищного и похотливого эгоиста.

Мне удалось насадить в сознании людей целые «футбольные команды» божков, разделённых по отраслевому принципу. То есть, я сконструировал в воображении человека божков-узких специалистов, конкурирующих друг с другом за место повыше. И сделать это удалось во всех относительно цивилизованных уголках Земли.

Так, в индийском обществе я насадил ведическую религию, насчитывающую, аж, три тысячи богов! Так как одно только перечисление их имён, даже без упоминания «отраслевой специализации», займёт несколько страниц убористого текста, ограничусь перечнем самых почитаемых: Варуна – бог неба, Притхиви – богиня-мать земли, Индра, Митра, Агни, Адити – олицетворение женского начала.

Божки вышли на славу: антропоморфные, постоянно враждующие с демонами во главе с Вритрой – олицетворением засухи. В процессе работы удалось даже избежать формирования единого пантеона. Чуть позже, вынужденно реагируя на «телодвижения» «соседа», я переквалифицировал богов. Так, Индра «перековался» в бога войны. Рудра стал покровителем скотоводов, Пушан – земледельцев. Брахман принял под свою ответственность правильность жертвоприношений.

Почти аналогичным образом я поставил дело и в других религиях. Например, у египтян я посчитал целесообразным довести до абсолюта зооморфизм и тотемизм. Проще говоря – помню же, кого вразумляю – наделил их богов чертами животных по причине устойчивых представлений о родстве человека с теми или иными зверями. Как следствие этого, богиня Сохмет изображалась в виде коровы, Анубис был с головой шакала, Ра представлял собой солнце – ну, и так далее.

И в Египте получилось не допустить не только создания единобожия, но и даже создания единого пантеона. Божков я сгруппировал по разным «командам», чаще всего – триадам местнического характера, открыто противостоящим друг другу. Так, в Мемфисе почиталась триада Пта – Сохмет – Нефертум, в Фивах – Амон – Мут – Хонсу.

Alter, конечно, не остался безучастным «к покушению на его покушение». Раздробление объектов поклонения никак его не устраивало. Ругнувшись – как это Мы, Бог, только и умеем – он сразу же начал поиски «нужного человечка», чтобы внедрить ему в мозги идею монотеизма, единственно приемлемую ему.

Таким человечком показался ему фараон Аменхотеп Четвёртый, которого Alter надоумил переиначить себя в Эхнатона. По наущению Моего Недруга Эхнатон попытался установить культ единого бога Атона.

Мне было жаль этого человека: симпатичный мужик. Да, и то: в одиночку попёр на всех – и даже на время! С самого первого знакомства с миром людей я предпочитаю иметь дело с продуктом штучным, творческим, ищущим, отвергающим стереотипы, с тем, который есть личность. Но этот парень посягнул не только на традиционные суеверия соплеменников: он посягнул на мои интересы.

Поэтому деятельность его могла быть квалифицирована только как враждебная по отношению ко мне. Отсюда – никакого сострадания, как в плане пресечения его деятельности, так и в плане пресечения самой его жизни. И я его не пожалел – руками жрецов прежних культов, естественно. Плод трудов Эхнатона был уничтожен, имя «охальника» стёрто с камней и мозгов, и статус-кво было восстановлено.