Она увидела, что работник из меня аховый.

Поеживаясь, медленно бредем по колено в воде, выдергиваем сорняки и выкидываем на грядку между чеками. К одиннадцати утра хозяин приносит еду, завернутую в тряпки, расстилает все на узенькой грядке и машет руками:

– Быстро кушать!

Опять жирная свинина, которую я пытаюсь проглотить, но она скользит во рту и норовит вырваться наружу. Хозяйка неодобрительно поглядывает на меня и что-то бурчит под нос. В самое пекло опять попой кверху выдираем сорняки. Горячая вода размачивала ноги, они к вечеру раздувались и были похожи на гуваляки – глиняные комья, из которых узбеки лепили заборы. Солнце почти проваливается за горизонт, когда мы гуськом бредем на ужин. Переодеваемся и садимся за ту же заляпанную клеенку. Смотрим, как хозяйская дочка кидает кусочки теста в казан, мешает половником и через несколько минут разливает по тарелкам суп. Это были корейские галушки. Я научилась готовить их через много лет.

Ингредиенты:

Свинина – 200 г, мука – 0,5 кг, яйцо – 1 шт., вода, масло растительное – 100 г, лук – 1 головка, помидоры – 2 шт.

Способ приготовления:

1. Обжариваем в масле лук, кусочки мяса, нарезанные кубиками помидоры, жарим и заливаем водой.

2. Варим на медленном огне, пока мясо не будет готово.

3. Из муки, яйца и воды замешиваем тесто, разминаем руками, рвем тонкими пластами и опускаем в бульон.

Минут через десять блюдо готово. Кусочки теста, сваренные в супе, тают во рту. Разливаю по тарелочкам так, чтобы нежные галушки были покрыты ярко-красным бульоном. Вкусно, сытно и дешево.

Через неделю меня отбраковали, я вернулась домой. Приехала во время допроса, который папа учинил бабушке. Она не смогла отвертеться. Отец был разгневан:

– Понравилось полоть рис? Не переодевайся, поедешь со мной, будешь работать на своем поле. Стыд и позор, моя дочь – батрачка.

И вот мы с папой в кишлаке, где он с дедушкой сажал рис. Мама готовила им еду, потом тоже выходила на прополку. Маленькая землянка, постель, нехитрые пожитки. Отец ткнул пальцем в угол:

– Там спать будешь, а сейчас немедленно на работу.

Так началась моя поденщина у родителей. Утром мы с мамой стали разносить удобрение, которым надо было подкармливать рис. Мама насыпала мне ведерко селитры, сама взваливала себе на спину мешок, упиралась ногами в землю и поднималась. Мешок весил пятьдесят килограммов. Таскать было тяжело, количество селитры уменьшалось медленно.

Вечером мама кивала отцу на меня, дескать, тебе не жалко ребенка. Он гневался:

– Батрачить на чужом поле может? Опозорила нас! Моя дочь у Пака работает!

Рассердила я его не на шутку. С того года каждое лето я работала вместе с родителями. Думаю, что пользы от меня было не так много, но я находилась всегда перед глазами у отца и матери. И почему я всегда причитала, что росла как трава в степи? У папы был зоркий взгляд.

Жаркое небо. Воздух еле подрагивает и опять застывает. Полевой стан. Весовщик Карим подбадривает очередь:

– Передвигайтесь быстрее.

Передвигаемся. Двумя руками поднимаем тюки и кидаем на весы. Взвесили, опять тащим мешки к тракторам, подкидываем их грузчикам. На нас огромные фартуки, которые мы получили под расписку. Потеряешь – высчитают из зарплаты, законно заработанной тобой.

Мы такие загорелые, что полоска зубов кажется белоснежной. Волосы и лицо стараемся прятать под светлыми косынками, чтобы не сгореть совсем. Моем руки в теплом арыке и ищем ровное место, чтоб расстелить фартуки и пообедать.

Я бегу к девочкам из своего поселка, развязываю узелок с едой и прислушиваюсь к разговору. Всех интересует, сколько сдала Фая.