– Укройтесь с головы до ног!

Снова вспоминает Анетт – синий халат, рыжие волосы, нож…

– Они научились касаться! – говорит она детям.

– Мама, – хочет что-то спросить Том, однако вопрос тонет в нарастающем шуме. Мэлори крепко берет его за руку.

В другую руку снова ложится ладошка Олимпии.

Вдох. Пауза. Выдох.

– Идем! – командует Мэлори.

Они вместе выходят в коридор.

Мэлори ведет детей к входной двери. Той самой, куда они вошли два года назад. Тогда Мэлори валилась с ног от усталости и нервного истощения после долгой гребли вслепую. Пока они плыли по реке, страх не отпускал ее ни на секунду. Она боялась многого. И больше всего – мужчины по имени Гари.

– Мэлори? – окликает кто-то.

Она лишь крепче сжимает детские ручки под одеялом. Мэлори узнает голос. Это Джесси. Он влюблен в Мэлори. Точнее, раньше был влюблен – пока не потерял разум. Сейчас он уже явно не в себе.

– Мэлори! Куда ты ведешь детей?

Мэлори не отвечает, не оборачивается.

– Не останавливайтесь! – приказывает она.

Джесси увязывается за ними.

– Мэлори, – бубнит он, – куда вы? Нельзя!

Мэлори сжимает кулак, разворачивается и бьет наотмашь. Кажется, попала прямо в челюсть. Джесси вскрикивает. Мэлори снова хватает детей за руки, и они втроем спешат к выходу.

– Моя защита для глаз сработала, – хвастается Том.

Даже сейчас нашел время порадоваться удачному изобретению.

– Вот дверь! – сообщает Олимпия.

Мэлори проводит пальцами по дверному косяку. Прислушивается, не преследует ли их Джесси. Или еще кто-нибудь.

Вдох. Пауза. Выдох.

– Сколько их там, дети? Можете посчитать?

Дети молчат. Похоже, беснующиеся обитатели переместились в глубь здания – звуки теперь чуть дальше. Тише.

Том всегда любил давать точные ответы. Однако сейчас он не знает.

– Нет, мама, их слишком много.

– Сколько, Олимпия? – спрашивает Мэлори.

Олимпия какое-то время молчит, потом тоже говорит:

– Много…

За спиной грохот. Потом вопль.

– Так, ладно. Одеяла не снимать, пока я не скажу! Они могут дотронуться. Понятно?

– Да.

Это Том.

– Да.

Это Олимпия.

Мэлори мысленно еще раз закрывает глаза – под повязкой и сомкнутыми веками. Потом еще, и еще, и еще. Твари поджидают за порогом. Их нельзя видеть – даже в воображении!

Вот бы кому-то пожаловаться! Она ведь родилась давно, до нашествия. Она знает, что так не должно быть – чтобы место, которое ты считаешь домом, в одну секунду становилось опасным и нужно было хватать детей и бежать в неизвестность.

Она сжимает детские ручки и делает первый шаг. Прощай, школа Джейн Такер.

Таков новый мир. Уже много лет человечество живет по иным законам.

Нужно бежать от смертельной опасности в полную неизвестность.

С завязанными глазами, укутанные одеялами, они опять отправляются в путь. Только она и дети, и больше не на кого рассчитывать.