Кто-то, кто не знает Рей, может посчитать ее странной, но я не сомневаюсь, что в каждой клеточке напротив этих целей будет галочка. Она самая великолепная и популярная заучка, которая когда-либо ходила по коридорам старшей школы Ридвуд.

Пока ее ручка металась туда-сюда по бумаге, я медленно записала свои цели на этот учебный год. Или, скорее, мою единственную цель.

– Эй, а почему у тебя только один пункт? – спросила она, приподняв идеальную бровь.

– Потому что это все, чего я хочу.

– Ну же, милая, а как же «найти парня»? Или там…

Я поперхнулась.

– Ну что?

– Мне нужно сосредоточиться. Парни всего лишь помеха.

– Тебе нужно начать жить.

– Так и сделаю, но сначала, – я ткнула пальцем в лист, – я хочу выиграть этот конкурс.

– Он по всей стране проводится.

– Ну и что?

– То, что это немного напоминает участие в лотерее.

– Нет, не напоминает. Лотерея – это просто везение, а для победы в конкурсе Моны нужен талант.

– Который есть у тебя и у тысяч других людей.

Рей наклонилась ко мне, приобняв одной рукой.

– Я восхищаюсь тобой, малышка, всегда восхищалась. Но что, если ничего не получится? Ты чувствительна, и…

– Спасибо, что веришь в меня, – проворчала я, вырываясь из ее рук. Я вскочила с кровати и пошагала к двери, глаза защипало.

Не успела я дойти до двери, как Рей сказала:

– Об этом я и говорю. Ты ведь сейчас заплачешь.

Я положила руку на дверную ручку, но не повернула ее.

– А вот и нет.

– Энджи… – Рей внезапно оказалась рядом со мной, ее кисть с красивыми розовыми ногтями обхватила мое предплечье. – Не складывай все яйца в одну корзинку. Разложи их по разным корзинкам. Найди разные корзинки.

– Мне не нужны разные корзинки.

Рей очень громко вздохнула.

– О’кей, но только попробуй начать ныть, если проиграешь!

– Хорошо.

Мой взгляд задержался на ее руке, которая наконец-то оторвалась от моей. Лак на ногтях кое-где поплыл.

– И просто чтобы ты знала – я верю в тебя.

Наконец я снова посмотрела на подругу. Она была на несколько сантиметров выше меня, но не настолько, чтобы мне пришлось запрокидывать голову.

Рей обняла меня одной рукой.

– А теперь давай позвоним тому зверю, который сбил тебя.

Именно так я записала номер водителя большого черного внедорожника в телефоне. Из-за той футболки, что была на нем. Да, мой телефон все еще работал, но из-за трещин на экране оказалось сложно разглядеть что-либо, плюс я чуть не порезала палец. В итоге я приклеила к экрану кусок скотча, чтобы осколки стекла не выпали.

– Мы не будем ему звонить, – отрезала я.

– Ты сказала, он горяч.

– Рей, он дал мне свой номер телефона, чтобы я могла сказать ему, сколько он должен за ремонт велосипеда. Не думаю, что он сбил меня, чтобы подкатить или что-то вроде того.

Рей притворно надула губы, но затем быстро перешла к обсуждению возможных новеньких в школе. Каждый год приходит кто-то. Разговоры о них возбуждают Рей не меньше, чем меня новые альбомы кумиров.

Забавно, что настолько разные вещи заставляют сердца людей биться чаще.

Я провела ночь, не сомкнув глаз. Конкурс Моны просто захватил мой мозг. К двум часам ночи я придумала мелодию, которая казалась мне хорошей, пока я не сыграла ее на нашем пианино перед выходом в школу. Это звучало так ужасно, что я хмуро пялилась на черно-белые клавиши целых десять минут, прежде чем попытаться сыграть что-то еще.

Ничего не приходило на ум.

Зато пришла мама. Она вошла в гостиную одетая и накрашенная, спрашивая, почему я еще не готова. Я закрыла крышку пианино и потащила свое усталое и раздраженное тело вверх по лестнице, а затем в школу.

Прицепив велосипед к стойке на парковке, я ускорила шаг, почти побежав по мощеной дорожке, и вошла в величественное здание из красного кирпича. Двери в класс все еще скрипели. Вдоль коридора стояли солнечно-желтые шкафчики. Этот цвет должен быть умиротворяющим и вдохновляющим, по крайней мере, так говорила наша директриса, которая очень верила во всякий фэншуй и тому подобное. В прошлом году она попросила буддийского монаха сделать перестановку в классах. В некоторых из них столы расходятся веером вокруг белых досок, как солнечные лучи.