Мы понятия не имели, как правильно следует это делать, поэтому со стороны эта картина больше напоминала танец макак, неуклюже переваливающихся с одной лапы на другую. Но кому до этого какое дело?!

Индейских слов мы не знали, поэтому придумали свои:

Австралийский какаду,

Улети, улети,

Никогда не приходи.

В Рио-Рио ты лети.

Так мы пели и танцевали у костра около двух часов.

Догорая, языки пламени превращались в маленькие искорки, бесследно растворявшиеся в холодном вечернем воздухе. Через некоторое время мы стали походить на сбившихся в кучку трясущихся зябликов.

Мама только посмеивалась над нами. Наверное, думает, что теперь пришёл её черёд спасать нас.

Как же всё-таки непросто был спасателем… Но главное – спасательная операция была завершена успешно.

Одним ранним субботним утром, соревнуясь, кто быстрее доедет на велосипеде до старушки леди Мерил, со всех узеньких улочек Орла ощущалось необыкновенное оживление наших соседей.

Все только и говорили о том, как бы поскорее познакомиться с иностранцами. Но что это были за иностранцы, и каким образом они оказались в нашем далёком краю, толком понять никто не мог.

– Ирис, ты представляешь! Это же иностранцы! Ещё ни в одну деревню не приезжали иностранцы, – с гордостью хвасталась я перед братом.

Дедушка, много путешествуя по миру, рассказывал нам, что иностранцы порой бывают чудными. У них – свои традиции, кухня, одежда и многое другое.

По Орлу ходило много разговоров об этих таинственных незнакомцах, и нам не терпелось поскорее встретиться с ними.

В обед я и Ирис уже бежали знакомиться c новыми гостями.

Мы разузнали, что через улицу от нас они занимаются постройкой своего дома. Поэтому, добраться туда было столь же просто, сколько сосчитать количество дней в году, когда я и Ирис не вмешиваемся в какую-нибудь очередную историю. А таких дней на год приходилось совсем немного.

Один из них – бабушкин день рождение. В этом году ей исполнилняется девяносто пять лет. Поэтому, тревожить её ни в коем случае нельзя. Она ещё планирует пережить всех нас вместе взятых, и войти в книгу рекордов Гиннесса нашего семейства.

На территории будущего дома творился настоящий хаос: повсюду были разбросаны груды бетона, кирпичей, шпателей и прочих строительных материалов. Рядом с нами сновали загорелые мужчины в потёртых штанах и белых марлевых повязках на головах. У них были чёрные как смоль брови-гусеницы и узкие миндалевидные глаза. Они жили в небольших вагончиках на колёсах рядом с их будущим домом.

Один из иностранцев, увидев нас, двинулся навстречу. Положа руку на сердце, и слегка наклонившись вперёд, он сказал:

– Ас-саляму алейкум! Меня зовут Махмуд. Мы здесь строить наш дом. Приходить к нам на плов, милый дети.

– Здравст-вуй-те! – медленно произнёс по слогам Ирис. – Нас зовут Арис и Ирис! Мы двойняшки, – чуть громче, чем обычно, добавила я, боясь, что наш новый знакомый может нас не понять.

– Как хорошо, – растянулся в улыбке наш новый знакомый. – Двойняшки есть хорошо.

Мы с Ирисом не удержались от смеха.

Затем иностранцы, обступив нас со всех сторон, стали звать на плов в тёмно-зелёный вагончик с колёсами и обшарпанной краской по бокам.

Они просили нас так настойчиво, будто плов – самое драгоценное, что есть у них в жизни.

Сначала я с трудом могла разобрать, что они говорят, но потом поняла, что главное – не что говоришь, а как говоришь.

Мы сидели в вагончике, томимые запахом заморских блюд. На стенах висели расписные узорчатые ковры, травы в вязаных корзинках и небольшие картинки с изображениями людей. От этого казалось, что стены вагончика сжимаются, согревают нас своим теплом и уводят куда-то далеко-далеко.