мне?

Заглянув за угол, вижу мистера Купера, размеренно покачивающегося у входа в кресло-качалке с сигарой. Я приветственно машу ему и захожу в кафе через задний ход, тут же попадая в кухню.

– Гэбриел!

У плиты стоит худощавый светловолосый мужчина в белом колпаке. Он разворачивается и почтенно кивает мне головой.

Гэбриел Пратл – шеф-повар папиного кафе. У нас давно зародились дружеские отношения, несмотря на большую разницу в возрасте. Гэб получил эту работу, когда я был еще совсем мальчишкой. Я частенько бывал в отцовском кафе, завтракал в обществе матери и брата, беззаботно бегал по всему залу и напевал ту самую песенку, которую знал только я.

Так вот оно!

Однажды в зимнее утро я и моя мать, как обычно, пришли к отцу. Я мало чего понимал, но могу сказать одно: мама была явно чем-то расстроена. И совсем позабыв про меня, она вошла в кабинет отца, а я оказался один в огромном зале. Недолго думая, направился в ту часть кафе, где находиться простым посетителям нельзя.

Как оказалось потом, это была самая огромная кухня, которую мне довелось увидеть. Официанты бегали с порциями вкусно пахнущей выпечки и разных блюд. Но меня это совершенно не волновало. Я смотрел на мужчину, который быстро нарезал овощи. Мне захотелось поближе рассмотреть то, как он умело выполнял свою работу (на тот момент я хотел стать настоящим кулинаром, мастером своего дела). Я не спеша подошел к нему и стал зачарованно смотреть на ловкость рук. Мужчина приметил меня и широко улыбнулся. Уже тогда я понял, что он надолго задержится у отца и многому научит меня.

Через некоторое время мать вбежала в кухню с дикими воплями, что ее ребенок потерялся. Стоило ей меня увидеть, и она подлетела, словно ангел на крыльях.

Тогда я еще безоговорочно восхищался ею и считал самой удивительной женщиной.

– Сегодня будет много работы, – сухо подмечает Гэб, прерывая мои мысли. Обычно он неразговорчив.

Бросаю взгляд в зал и замечаю, что он почти полон. Сейчас десять утра, а народу больше, чем в обеденное время. Наверняка это из-за приближающегося праздника города. Люди в предвкушении выползают из своих нор раньше, чем обычно, и с радостью заваливаются в «Голубую воду», весело проводя время, встречаясь с друзьями и родней.

– Сегодня кого-то ждут большие чаевые, – с ухмылкой сообщаю, не ожидая ответа.

Я оглядываю зал, проверяя официантов. Трое на месте. Где четвертый? Я оборачиваюсь назад – только кухонный персонал.

– Гэб, ты не видел Джона?

Тот молча качает головой, продолжая помешивать суп в кастрюле.

Почему этот придурок в очередной раз привлекает к себе внимание? Джон – моя личная головная боль, за которую я когда-то поручился по доброте душевной.

Злость медленно поднимается по венам, разливаясь яркими вспышками. Я зажмуриваюсь и дышу.

Вдох.

Выдох.

Достаю из кармана телефон и набираю номер официанта: бесконечные гудки отправляют меня на голосовую почту. Я делаю еще несколько попыток, прежде чем понимаю, что он мне не ответит. Крепко сжимаю руки в кулаки и рывком снимаю с себя пиджак, игнорируя многозначительный взгляд Гэба.

Рядом с дверью в зал надеваю фартук и выхожу в зал. Столики Джона – 2, 6, 10, 14.

Глубоко вдохнув, направляюсь ко второму столику, за которым сидит компания из подростков.

– Добрый день! Что будете заказывать? – В голосе сохраняется стоическое спокойствие, хотя внутри бушует раскаленная лава.

Светловолосый парнишка хихикает, играя в переглядки с друзьями. И мне до безумия хочется прикрикнуть на него и получить наконец-то ответ. Спустя долгую минуту один из них берет себя в руки и говорит:

– Пиццу «Пеперони», пиццу «Три сыра» и колу. – Я внимательно записываю корявым почерком, а затем перехожу к другому столику.