– Сегодня у вас фехтование, верховая езда, пение, танцы, изучение истории рода. – Новоиспеченный шерьер подал Реми руку, но тот проигнорировал помощь и медленно опустил босые ступни на пол. – Ах да, еще учитель риторики просил сказать: раз уж вы проспали сегодняшний урок, он ждет к обеду сочинение о важности дисциплины.

Реми поднялся, демонстративно глядя в сторону, и от души потянулся. Отороченная кружевом ночная рубаха задралась, обнажая ноги.

– Ваше величество?

– Ладно, ладно, понял я, – буркнул он и вытянул перед собой руки. – А теперь заткнись и помоги своему королю переодеться.

Шерьер, казалось, замешкался, но через долю секунды опустился на одно колено, взялся за подол ночной рубахи и осторожно стянул ее с Реми.

Не сказать, чтобы король стеснялся собственного тела. Напротив, ему нравилось выставлять напоказ свои стройные гладкие икры, тонкую талию и изящные запястья. Но в присутствии Микеля хотелось закутаться поплотнее, да еще и забиться в темный угол. Стоит себе там и наверняка про себя отпускает ехидные замечания.

– Отвернись! – рявкнул Реми. Он наскоро умылся и оделся, не дав никому к себе прикоснуться, застегнул мундир на все пуговицы и выскочил за дверь.

Завтрак прошел в глухой тишине.

Излюбленным оружием этуайских фехтовальщиков была фьютия. Помимо музыкального названия, ее отличал тонкий и длинный четырехгранный клинок.

Изобрел ее один ученый, служивший при дворе короля Базиля Яростного. Базиль славился крутым нравом. Он был беспощаден к врагам, а порой и к приближенным. Во время войны Этуайи с королевством Бардарья он разошелся вконец. Доставалось всем, кто случайно попадал под горячую руку. Базиль рассчитывал на легкую победу, но война затянулась на долгие месяцы. Кроме того, бардарийцы распускали гнусные слухи о трусости этуайской армии в целом и ее предводителя в частности. Это сводило короля с ума. Когда его гнев достиг пика, один из придворных рассудил: отправим к нему наложницу, какую не жаль. Глядишь, она остудит кипящую ярость и смягчит его сердце. Ну а если не выйдет – сама виновата, плохо старалась. Впрочем, тогда король сорвет всю злость на ней, а свита получит передышку.

«Не жаль» оказалось сестру того самого ученого. Опасаясь за ее жизнь, он укрыл девицу в своем кабинете. Когда же за ней пришли, велел передать королю: у него имеется оружие, которое отобьет у врагов охоту воевать раз и навсегда.

Базиль воодушевился, но, когда увидел в руках ученого простую рапиру, рассвирепел пуще прежнего. Недолго думая, он приказал страже схватить и казнить его на месте. Тот не стал послушно ждать смерти, а вышел со своим оружием против трех вооруженных стражников и одержал ошеломительную победу. Все, кому довелось это видеть, оцепенели от ужаса. Особо впечатлительных тошнило по углам, а кое-кто и вовсе лишился чувств. Король же был в полном восторге: на залитом кровью полу лежали три мертвых тела, являя всеобщему обозрению свою внутреннюю анатомию.

Фьютия выглядела довольно тривиально – метровый клинок, округлая гарда. Правда, она была тяжелее рапиры, а ее эфес, снабженный чем-то вроде курка, напоминал рукоять сабли. Новшество заключалось в многочисленных потайных лезвиях. При нажатии на курок они выскакивали из тонких пазов и усеивали клинок сверху донизу, словно крючья, не оставляя врагу ни малейшего шанса выжить. На тренировочные фьютии насаживали тупые наконечники. Однако опасность пораниться сохранялась.

Окончив наставления, учитель дал сигнал к началу боя. Соперники поклонились, направили острия клинков в пол и в знак вызова коснулись шей друг друга. Прозвучал хлопок, и оба мгновенно отпрыгнули на положенное расстояние.