– Всем привет, это Марк, он захотел нам помочь. – Аня назвала имена всех, кто был в комнате, и тот, кого она называла либо кивал, либо махал мне, иначе я бы просто не понял кто есть, кто, так как лица были скрыты за масками. Видимо она здесь за главного. После мы отошли и начали переодеваться. Когда все были готовы, Аня достала листы, на которых был план работ на сегодня, и под каждым пунктом было расписано кто и что сегодня выполняет.

Как только, мы вошли в просторный зал – работа сразу же закипела. Было видно, что все здесь по доброй воле, и каждый получает удовольствие от того, что делает.

– Здорово, да? – Аня тихо подошла ко мне, теперь у нас были видны только глаза. – Многим здешним пациентам нельзя выходить на улицу, поэтому мы решили добавить улицу прямо сюда. Нам в этом помогли выпускники местной школы искусств.

Стены были невероятно красиво, а главное, реалистично расписаны. Глядя вокруг, возникает ощущение, будто ты действительно находишься на детской площадке в центре какого-либо парка.  Несколько ребят ставили небольшую пластиковую карусель, горку и качели, двое – собирали множество лавочек и столиков разной высоты, за которыми можно было играть и рисовать.

 Я взглянул на Аню, чтобы сказать, что их идея наверняка понравится всем пациентам, но ее взгляд был прикован к стеклянной перегородке, за которой было много ребятишек разных возрастов и все они с большим интересом разглядывали нас. Один мальчик подошел вплотную к стеклу и прижался ладошками, лица не было видно из-за маски. Но я успел рассмотреть его глаза. Взгляд усталый, даже обреченный…взрослый. У меня сжалось сердце, для этих детей даже ремонт в соседней комнате – приключение. Целый мир, который многие из них не видели. Им нужны эмоции: радость, веселье, иначе они так и будут здесь тихо угасать.

Еще не совсем понимая, что делаю, я вышел из комнаты и направился к регистратору. Я долго уговаривал ее, потом она пригласила дежурного врача, которому я показал свои документы и результаты анализов, которые взял с собой, объясняя, чего хочу. И врач согласился, чем сильно нас поразил, лишь сказав: «Этим детям нужна хотя бы крупица положительных эмоций, а не только эти больничные стены!»

Мне выдали новое облачение, я попросил цветную шапочку, как у доктора. После меня впустили в комнату к детям. Я прошел и сел на пол в уголке, достал из кармана клоунский нос, надел его, а маску приспустил.

 Сначала, на меня никто не обратил внимания, но потом тот любопытный мальчишка повернулся и заметил меня. Он громко закричал, показывая на меня пальцем: «Ребята, смотрите, это же клоун!» И все взоры в этой комнате тут же устремились на меня. Сначала дети робко ко мне подходили, но потом они увидели у меня в руках разноцветные шарики и насос, и буквально обступили меня.

Я начал надувать шарики и сворачивать их них различные фигурки (однажды меня научили этому на дне рождения маминого крестника, где аниматором был профессиональный клоун), но я не соглашался отдавать их просто так, я сказал, что они должны мне что-то взамен. И это «что-то» либо их улыбка, либо их смех. Все робко попятились. Я засмеялся первым, таким громким, надрывным клоунским смехом, после чего начал подходить к каждому из них, и не уходил до тех пор, пока каждый не рассмеялся мне в ответ, получая взамен от меня яркий шарик. Я вжился в роль клоуна по полной, вспомнил все, что когда-то видел сам и постарался воплотить это здесь.

Скажу честно, без подготовки и реквизита, это было ужасно тяжело. Но дети, которые находились здесь, не были «искушенным» зрителем, они были зрителем «благодарным». После того как я пытался изобразить, что меня уносит несколько воздушных шаров, а дети хохотали до счастливого визга, я услышал лихой свист из-за стекла. Все оглянулись. Это Аня свистела и показывала мне два больших пальца вверх, а остальные ребята из бригады хохотали вместе с детьми. Позже мы сели разрисовывать фломастерами шары, которые я им раздал, и сделали большой групповой снимок на мой телефон.