Но по большому счету «Ангелофрения» – это собирание еще и лично меня. Я прямо собираюсь в этом альбоме – как перед входом в холодную воду: собрался – и можешь двигаться дальше. Дальше и выше, чтобы не как по лестнице Иакова двигаться, все время вверх, а в нужный момент – ты можешь прыгнуть выше головы. Как в йога-практике: ты делаешь стоячие позы, а потом сел и сделал скрутку. Для того, чтобы именно просто раскрутиться, сделать что-то такое, чего не делал раньше.
«Ангелофрения» была совместным творчеством, музыканты и другие соавторы включались в работу над альбомом; например, текст к «Дорогам» был написан совместно с давней подругой Ольгой Лишиной и появился при весьма необычных обстоятельствах.
ЛИШИНА
С «Дорогами» вышло так – я это очень хорошо помню: я сочинила текст к ней, пока у меня дети писали контрольную. Дети писали, а я в своих переживаниях складывала какие-то строчки, как такая терапия: попытка справиться с волнением за детей. И вот появляются не просто стихи, а понятно, что это что-то песенное. Это было еще в доайфоновские времена, я набираю их прямо на телефоне, кнопочками, эсэмэской – и высылаю Наташе. Она тут же перезванивает: «О, вот сейчас мы сюда добавим припевы, вот сюда и сюда – вот про это». Я говорю: «У меня больше ничего нету, но давай, добавляй». Она добавила – и получились «Дороги».
Звуком на «Ангелофрении» рулил не только продюсер Самойлов – фактически к работе подходили всей группой, но львиную долю дела на первом этапе, еще до того, как лейбл предложил группе стороннего продюсера, взял на себя Сергей Вишняков, гитарист, недавно пришедший в группу, но уже отдавшийся творческому процессу с завидным самоотречением и скрупулезностью.
ВИШНЯКОВ
Собственно, большого студийного опыта у меня тогда еще не было. Но мы решили попробовать работать «по уму» – то есть вначале самостоятельно записать демо, набросать все партии, которые должны быть сыграны, посмотреть, как это будет звучать, какое звучание надо использовать. Работали мы над демо фактически втроем – я, Фролов и Кожанов. Сперва мы записывали демо барабанов, потом накидывали басы и гитары, я где-то пробовал вставлять соло, мы все это отправляли Наташе – а вот пространства для духовых и виолончели у нас на демо почти не оставалось. Мы тогда еще толком не понимали, как это все расписать правильно. И Козин нам тогда и дал Самойлова – фактически стороннего продюсера – в помощь.
Так или иначе это был очень полезный опыт. Саша Самойлов проделал очень большую работу: во-первых, он написал те самые партии и для струнных, и для духовых. Но при этом он добавил туда электронику – такой новый для нас саунд, с лупами, который нам, как музыкантам «внутри», не слишком понравился. При этом я понимаю, что это – взгляд исключительно музыкантов. Что касается поклонников группы, то у многих «Ангелофрения» один из любимых альбомов. Песни, вообще сам материал, то, как он собран, как он написан – он очень крутой. И тем обиднее, что мы не смогли самостоятельно довести его до нужного качества.
КОЖАНОВ
Я, кстати, «Ангелофрению» не очень люблю. Саша Самойлов, конечно, профессионал своего дела, но именно что своего – и он привнес свои наработки, много каких-то космических клавиш, которые все цементируют, но на выходе все равно получается немного странный продукт, не «Мельница». Да и все мои идеи там порубили, покромсали ножницами. У меня, например, было такое решение для «Мы с тобой одной крови» – там была не цитата, а прямая отсылка к «Jesus Christ Superstar» – помнишь, там такие активные басовые партии, я посидел, попридумывал, у меня там интересные были идеи. Но получилось то, что получилось.