Дюймовочка подросла и была уже ростом с колибри. Стрекозиные крылья ее не держали, и она соорудила себе другие, которые получились так хорошо, что она опубликовала расчеты и чертежи в престижном журнале Flight International.

Народ эльфов любил и почитал свою королеву. Она была очаровательна, приветлива и добра. Хотя иногда в задумчивости немножко заговаривалась. Однажды, играя с придворными в золотые воротца, она спросила своего кавалера доверительно:

– Вы согласны, что гомоморфный образ группы изоморфен факторгруппе по ядру гомоморфизма?

На что тот находчиво ответил:

– У Вашего Величества сегодня необыкновенно свежий цвет лица.

Другой раз, готовясь к забегу на кузнечиках и поправляя свою амазонку, она спросила у рефери, стоит ли проводить соревнование, раз мир возможен лишь как бытие, подчиненное категориям мысли? Рефери заверил ее, что соревнования эти проводятся ежегодно на протяжении семисот лет и категории мысли еще ни разу не возражали.

– Ничто не вечно, – задумчиво ответила Дюймовочка. – Даже перемены.

Она, однако, участвовала в дерби и даже заняла почетное третье место.

Несмотря на некоторые ее странности, король безмерно любил свою супругу и неизменно восхищался ее красотой и грацией. Поэтому, когда рост его королевы еще немножко увеличился, он счел уместным созвать весь народ на торжественную церемонию, на которой их возлюбленная государыня под торжественный звон колокольчиков была переименована в Трехдюймовочку.

Они жили долго и счастливо… Да что я говорю? Живут так же до сих пор!

Абу Зарр аль-Гифари, как и его великий предок того же имени, провел жизнь в изучении мудрости пророка и воли Аллаха. Он знал наизусть святой Коран, читал и перечитывал Таурат со всеми толкованиями, Забур на языках егуд и альасбания, Инджиль впитывал, казалось, не одними глазами, а всей душой, а Сухуф толковал и преподавал в медресе в тех городах, куда забрасывала его трудная судьба бродячего мудреца-суфия.

Он родился в приморском городе Сус и от своего многоученого отца впитал любовь к знанию, веру в чудеса, угодные Аллаху, и презрение к мирским благам. С юношеских лет он искал новые свитки и новых учителей, странствуя по Магрибу, и слава его бежала впереди старой ослицы, нагруженной легкой ношей: важнейшие книги, кувшинчик для омовения, чистая чалма и смена одежды. И чалма, и галабия его были черными. Для долгих переходов между городами аль-Гифари прибавлял к вьюку запас воды и с десяток лепешек.

Так ходил он и искал тайное знание, которое научит достойного совершать чудеса во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Ибо ясно и не знающему грамоты бедуину или даже вообще не ведающему Божьего присутствия чернокожему дикарю, что нет справедливости под небесами. А значит, Милосердный поджидает правоверного, который подчинит себе Иблиса и вынудит его отказаться от зла. Тогда роженицы будут улыбаться, производя на свет дитя, больные излечатся, бедные обретут достаток, неверующие обратятся к Творцу, а враждующие помирятся. И ради этой цели Аббу Зарр аль-Гифари штудировал Аристотеля, разбирал рукописи египетских жрецов и старался понять странные колышки, начертанные на древних глиняных табличках.

Однажды, копаясь в подвале полуразвалившейся мечети в Марракеше, он нашел свиток с оборванным началом. Суфий протянул руку, и между его средним пальцем и свитком загорелась нестерпимым светом маленькая молния, вызвавшая ужасную боль в ладони, вспышку надежды в душе и радость достижения цели в его старом сердце. Он выучил свиток наизусть и спрятал его в кожаный мешочек, носимый на шее. Восемь недель он работал в Марракеше – читал проповеди в мечетях, давал уроки письма и чтения детям, носил воду продавцам на рынке и лечил старых служанок в гареме Якуба-аль-Мансура. Наконец собралось довольно денег для путешествия в Багдад. Аббу Зарр аль-Гифари купил крепкого мула и двинулся на восток.