– Почему не виделись? Артур… он приезжал, нашел меня, понимаешь? Нет, я ему не писала, честно, он сам нашел. У соседей узнал – я матери написала, что замуж выхожу, а она напилась, пошла к подруге хвастаться и письмо с адресом во дворе потеряла. Ну, и всем соседям, конечно, стало известно, понимаешь?

– Да что тут понимать, – рот папы странно кривится. – И давно он приезжал?

– Давно, мы с тобой тогда только расписались. Он все время говорил, что жить без меня не может, чтобы я от тебя уходила. Но я ведь не дура была, он разводиться с Дианой не собирался, сказал, что потом, что сейчас нельзя – она только-только дочку родила.

– Почему ты ничего мне не сказала?

– А что говорить? Я ему сказала: «уезжай», и он уехал, что я тебе должна была говорить?

– Он только сейчас стал твоим любовником, или ты с самого начала наставляла мне рога?

– Володя, зачем ты так все обостряешь? Думаешь, мне легко? Мне тоже тяжело. Я тебе честно сказала: я его люблю и всегда любила, понимаешь?

– Отвечай на мой вопрос! Он приезжал, и вы встречались?

И папа опять бьет кулаком по столу. Сахарница снова подпрыгивает, но теперь не просто переворачивается, а катится по столу и с грохотом падает на пол. Теперь кусочки сахара, недавно тщательно собранные мамой, лежат вперемешку с белыми фарфоровыми осколками, но никто не делает попытки их собрать. Подняв обе ладони, словно собираясь сдаваться, мама торопливо говорит:

– Не надо, Володя, не кричи так! Мы не встречались, я не обманываю.

– И что, он вдруг возник ниоткуда, и сразу возродилась старая любовь? Не верю!

– Они переехали в Москву в восемьдесят девятом. У Дианы, я говорила, дядя в Ереване в КГБ крупной шишкой был, все знал. Он еще в восемьдесят восьмом сказал, что из Баку армянам надо уезжать. Родители Артура хотели с Москвой обменяться, но кто из Москвы в Баку поедет, когда там такое творится? Тогда покупать-продавать квартиры еще нельзя было, они решили все делать фиктивным браком. Диана с Артуром развелись, она фиктивно за азербайджанца вышла, чтобы бакинскую квартиру ему продать, а Артуру за эти деньги тоже фиктивным браком купили квартиру в Москве. Квартира хорошая, три комнаты, и вещи они из Баку почти все вывезли, так что жили нормально. Решили, что Артур не сразу с фиктивной женой развод оформит – заподозрили бы, квартиру могли отобрать, – поэтому они с Дианой три года незарегистрированные жили. Потом вдруг, уже не знаю как, мать Дианы через родственников нашла ей мужа-американца. Он увез ее с дочкой в Штаты, и теперь Артур в квартире один – отец в девяностом от сердца умер, мать его, тетя Милена, в Ереване у дочери живет. Ну и теперь… мы хотим быть вместе, понимаешь?

Они молчат, и мне становится скучно. Я забираюсь под стол и играю с белыми кусочками сахара, валяющимися вперемешку с осколками разбитой сахарницы.

– Понимаю, – говорит папы таким непохожим голосом, что мне кажется, будто к нам на кухню пришел чужой дядя. – Жена бросила, и у него вспыхнула старая любовь. Ладно, пусть тебя это устраивает, но дети! Ты подумала о детях, Аида?

– Я все им потом объясню, они к Артуру нормально отнеслись.

– Так что, он уже, значит, видел детей?

– Мы в зоопарк с ним на его машине ездили, они целый день вместе гуляли.

– А мне ты сказала, что вы ездили в зоопарк на такси. Так твой Артур, значит, таксистом работает?

– Да ну, Володя, ты скажешь! У Артура свой бизнес, он может десять таких такси купить.

Папа в третий раз бьет кулаком по столу, стол трещит, и по полу катятся два винтика. Он кричит так, что у меня на минуту даже в ушах закладывает.