– Выглядишь максимум на лет пятнадцать. Я вообще думал, что ты самая младшая в группе, – Андрей, который знал Ангелину только по внешности, подумал о том, как это забавно: та же Настя выглядит гораздо старше своего возраста, хотя ей только в начале семестра исполнилось восемнадцать.

– Так ты все-таки уже где-то училась? А сейчас на «вышку» пошла?

– Нет, не училась. Яа-а… ну, по состоянию здоровья не могла учиться… Вот.

– Ого, что-то серьезное?

– Да харэ доставать человека! Чего прикопались-то, – решительно пресекла разговор Ева, и в этот момент Геля была ей благодарна, как никому другому.

– Да, давайте уже пить! – Дима давно закончил разливать пиво по кружкам.

Ангелине же только оставалось выдохнуть с облегчением. В ее словах была часть правды: на протяжении последнего года мама обошла с ней, наверное, всех возможных врачей в Сибири. Ее даже пару раз пробовали подвергать гипнозу – ничего. И хотя эта история с исчезновением на три года произошла, что называется, в глубинке, это не помешало журналистам не только узнать о ней, но и попытаться докопаться до истины. Однако с прессой семья Колесниковых общаться отказывалась наотрез, чего нельзя сказать о полицейских. И, конечно же, заинтересованные лица много писали об этом в интернете. Гелю с родителями даже приглашали дать интервью для какого-то документального фильма, но Колесниковы не соглашались ехать ни под каким предлогом. И так вся жизнь перевернулась с ног на голову, не хватало еще на публике это мусолить.

Ангелина бы слукавила, если б сказала, что не испытывает почти смертельного страха перед тем, что кто-нибудь когда-нибудь спросит ее о вещах, которые хотелось забыть, как ночной кошмар.

Впрочем, как можно забыть то, чего даже не помнишь?

Три года в буквальном смысле выпали из жизни, еще год ушел на реабилитацию и подготовку к экзаменам. В итоге – четыре года и несколько месяцев с тех пор, как она закончила школу.

И снова входящее сообщение от Розы. Ангелина могла представить, насколько сильно волнуется за нее сестра. Может, идея в кои-то веки уйти из дома и развеяться в компании была не такой уж и хорошей? Или это просто ни что иное, как акт отчаяния, паническая попытка вернуться к нормальной жизни?

Вскоре про видео, как и про неожиданное открытие относительно возраста Ангелины, благополучно забыли. А ближе к двум ночи все, кроме Насти, собирались разъезжаться. Геля тоже вызвала такси. Она так отвыкла засиживаться допоздна, что уже с трудом боролась с сонливостью.

– Может, тоже останешься с ночевкой? Родителей все равно до четверга не будет.

Задержавшись на пороге, Ангелина обернулась на голос Евы. Из такси еще не перезванивали, но она планировала подождать на улице, на воздухе. А то резко поплохело.

– Да я лучше, наверное, поеду. Домой надо.

– Ну, как хочешь.

На самом деле перспектива поехать на легковушке казалась Ангелине почти что ужасающей. В последнее время ее стало сильно укачивать, даже таблетки толком не помогают. Но вариант остаться на ночь вне своей квартиры, не рядом с кем-то из близких, ужасал еще больше.

– Не забудь запереться. Пока! – Геля несколько натянуто улыбнулась и закрыла за собой дверь.

Только бы успеть, только бы успеть…

Ангелина бегом спустилась по лестнице, третий этаж показался ей девятым. Пару раз она чуть не споткнулась на ступеньках, кое-как умудрившись удержать равновесие. И опять это состояние… Пошатывало, как будто она действительно выпила, причем приличное количество. Такое ощущение, что ей одного взгляда на алкоголь хватает, чтобы опьянеть!

Действуя исключительно на автомате, Геля наклонилась над мусоркой и принялась стравливать содержимое желудка прямо туда. Пищевод спазмировал настолько мучительно и болезненно, что в какой-то момент показалось: еще немного, и вместе с «Кока-Колой» начнут выходить внутренности.