– Ну ты, Антош, загнул. Мог бы и на человеческом языке объяснить. Эйнштейн хуев.

– Ай, с тобой бесполезно разговаривать, – в полунаигранной снисходительности закатив глаза, Антон махнул на Пашу. – А ты, Роз, что-то знаешь об этом?

– Ну, я как-то разговаривала с… Ой, я сейчас, – в сумке завибрировал телефон, и Роза отошла в сторонку.

Входящий вызов от Ангелины.

«Наверное, потеряла меня. Время-то уже!»

Но когда вместо «Привет, ты где?» Роза услышала в трубке истошные рыдания, едва не выронила мобильник из рук. Да что уж там мобильник, у нее сердце чуть не остановилось!

– Гель, пожалуйста, успокойся! – в голове перебирались десятки сценариев, один ужасающее другого. – Ты сейчас где? Ты не дома? Что случилось?

Антон и Паша с разинутыми ртами смотрели на Розу, которую уже всю трясло, и, наплевав на тактичность, пытались вслушиваться в телефонный разговор.

– Успокойся! Я сейчас приеду к тебе в больницу! Жди меня!

Она сгребла со стола в сумку кое-какие свои вещи и, даже ни с кем не попрощавшись, опрометью бросилась в коридор. Ее окрикивали, но она ничего вокруг себя не слышала и не видела.

Уже несколькими секундами позже Роза спускалась вниз по лестнице, в холл, и на ходу набирала такси.

– Роз, постой! – если б нагнавший ее Паша не схватил за запястье, она бы точно не остановилась. За ним, на несколько ступенек выше, с обеспокоенным видом стоял Антон. – Что случилось? Ты так быстро убежала, даже куртку не взяла, – он накинул пуховик на ее плечи.

– Т-там… Ангелине стало плохо, она попала в больницу. Я ничего не поняла, что она сказала… Что-то про аппендицит вроде бы. Мне срочно надо ехать!

– Да постой же! – вновь поймав Розу за руку и тем самым не дав ей поднести телефон к уху, Паша понизил голос, точно боялся спугнуть: – Я на машине. Давай я тебя довезу.

– Как, как это могло получиться? – Роза все пыталась посмотреть в заплаканные глаза Ангелины, но та постоянно отворачивалась и отводила взгляд.

– У меня ничего ни с кем не было, честно! – глотая слезы, гнула свое она. По приезде домой Роза сразу сбегала в аптеку и купила несколько тестов. Ангелине пришлось сделать их. Все оказались положительными.

Не было совершенно никаких идей, как объяснить эту ситуацию Розе. Как вообще можно что-то кому-то объяснить, если сам находишься в полном непонимании? Такого никак не может быть! Это противоречит всему: здравому смыслу, логике, физиологии.

– Гель, послушай, – наклонившись к сестре, Роза взяла ее за ледяную липкую ладонь. – Скажи правду. Я же не буду тебя ругать за это.

Ангелина отняла свою руку. С усилием проглотив вставший поперек горла ком, она севшим зареванным голосом выдавила:

– Я н-не могу быть беременной, как ты не понимаешь. Я ведь никогда ни с кем…

Резко выдохнув, Роза распрямилась, начала ходить взад-вперед, закрыв лицо ладонями, стараясь успокоиться.

– Может, у тебя появился мальчик в универе? – хотела начать издалека, но получилось как всегда.

– Нет!

– Ну а от кого ты тогда забеременела? Гель, пожалуйста, скажи мне. Ты же знаешь, я всегда буду на твоей стороне.

– Я не беременна!

– Гель…

– Я ведь всегда была дома, с тобой! И никакого мальчика у меня нет!

Только сейчас за время всего разговора Ангелина подняла голову. Совершенно затравленно посмотрела на сестру. В горле все еще щипало от слез, боль в животе более или менее отпустила, но периодически все-таки возвращалась приступами. Вот и сейчас внизу снова все сдавило жутким спазмом, вынуждая слегка сжаться.

Роза выжидающе смотрела, но когда стало ясно, что Ангелине нечего сказать, как можно более аккуратно спросила: