На это Леся вполне справедливо заметила, что в салоне красоты они обеднели на гораздо большую сумму. Но Кира это в расчет не принимала. Она уже снова увлеклась расследованием и сейчас внимательно изучала адрес владельца серой «девятки».

– Где это улица Дрезденская? – спросила она у Леси.

– Там же, где и Манчестерская, – ответила девушка. – Пересекает проспект Энгельса.

– А! – догадалась Кира. – Далековато от нас! А вдруг этого Владимира Дмитриевича Лагина дома нет? Как узнать?

Но увы, телефона Лагина у них не было. А возвращаться домой и узнавать все это по компьютеру подругам тоже не захотелось. Поэтому они решили рискнуть и отправились наобум в гости к Лагину.

Им повезло, тот оказался дома. Он жил в кирпичной коробке, зажатой между двумя домами сталинской постройки. Неподалеку была станция метро «Удельная», парк Челюскинцев и зеленый массив «Сосновка». Так что место можно было бы назвать престижным, если бы не внушительных размеров котлован, который рыли под новостройку прямо во дворе дома Лагина.

Дверь в его квартиру оказалась обита темно-бордовым дерматином с красивым прихотливым узором золотистых гвоздиков. Сам же Лагин, средних лет дядечка, самым примечательным во внешности которого была густая и пышная борода, являл собой личность серую и ординарную – с плешкой среди жиденьких волосенок на макушке, с мешковатой фигурой и пивным животиком, с бледной кожей, в застиранной домашней фланелевой рубашке в крупную клетку.

Борода же была до того роскошной, тщательно расчесанной и даже вроде бы вьющейся, что подруги даже онемели от восторга и долго любовались на эту деталь внешности, прежде чем вспомнить о цели своего визита.

– У вас ко мне какое-то дело? – пришлось напомнить Лагину.

Говорил он несколько нервно, кося глазом в сторону. Чему была вполне объяснимая причина. В дверях кухни замерла его рослая, хорошо физически развитая супруга, сжимавшая в руках с самым воинственным видом скалку, измазанную в муке. Видимо, женщина затеяла печь пироги или лепить вареники.

Но женские голоса у входной двери оторвали ее от этого мирного занятия. И она решила лично проконтролировать, что там за дела у ее супруга с неизвестными молодыми девицами, благоухающими дорогим парфюмом и выглядевшими, словно сошли прямо с глянцевой картинки в модном женском журнале.

– Мы к вам насчет вашей машины, – сказала Кира, оторвавшись от созерцания бороды Лагина. – Серая «девятка».

– Нет, девушки, – перебила их жена Лагина, – вы что-то путаете. У нас белый «Опель».

– Подожди, Ниночка, – остановил ее сам Лагин. – Была у нас такая машина, ты же помнишь.

– Была, да только мы ее продали!

– Не продали, а оформили генеральную доверенность на другого человека, – поправил ее педантичный муж. – А это несколько иное дело. Формально владельцем машины остался я.

И, снова повернувшись к подругам, он осведомился:

– И что случилось? Если какая-нибудь авария, то обращайтесь в свою страховую компанию. Я не стану возмещать вам ущерб, так как давно не пользуюсь этой машиной.

– Нет, нет, – запротестовали подруги. – Нам очень нужно узнать адрес того человека, который у вас эту машину купил.

Их расчет строился на том, что, по словам Славы, покупая документы у Эдика, Матвей уже ездил на той же самой серой «девятке». Так что генеральная доверенность могла быть выписана на его настоящее имя. Конечно, возможен был и другой вариант: Матвей питал такую глубокую привязанность к серым «девяткам», что из всего многообразия автомобильного рынка специально выбирал исключительно их. Но это уже было, что называется, из области мало похожих на правду домыслов.