Поддержание пассивной и изоляционистской внешней политики долгое время играло на руку попыткам достижения внутреннего экономического развития Мексики. Но к 1970 г. новые обстоятельства как внутреннего, так и внешнего характера обусловили переход к новому типу внешней политики, названному в мексиканской литературе «активным»[22]. При этом в мексиканском внешнеполитическом курсе, несмотря на его явную активизацию, все же выделялось одно направление, где сохранился откровенно пассивный подход: проблема миграции из Мексики в США. В 70-е и 80-е гг. XX в. среди мексиканских политиков и политологов прочно закрепилось мнение о том, что сохранение status quo в этом вопросе было лучшим вариантом для обеих стран. Соединенные Штаты подобный подход также устраивал. Мексика же акцентировала внимание на проблеме соблюдения прав мигрантов лишь в рамках международных организаций. С позиции экономики подобный внешнеполитический курс Мексики стал характеризоваться разработкой стратегии расширения и диверсификации рынков и обеспечением фискальных стимулов к экспорту, поскольку считалось, что внутреннее развитие должно было основываться на поиске новых рынков сбыта и равноправном торговом сотрудничестве. При этом с позиции политики подобная стратегия очень быстро продемонстрировала невозможность достижения своей главной цели – развития внутреннего.

К концу XX в. число инициатив и степень участия Мексики на международной арене стали внушительными, в большинстве из которых невозможно было проследить какую-либо возможную пользу для нее самой. Таким образом, в долгосрочной перспективе независимая внешняя политика Мексики представлялась оправданной только в том случае, если она была направлена на удовлетворение национального интереса. В широком смысле с отсылкой на постулаты политического реализма термин «национальный интерес» определялся как осознанная потребность государства в развитии, самосохранении и обеспечении безопасности, реализуемая посредством его внешнеполитической стратегии. В Мексике же национальный интерес принято сопоставлять с частной повесткой дня президентов, приоритетами федерального правительства и целями политической партии избранных в правительство.

М. Охеда, выражая мнение большинства мексиканских политологов, подчеркивал, что «независимая внешняя политика сама по себе лишена реализма, по крайней мере, в отношении бедных и слабых стран, живущих в эпоху, когда во главе стоит именно преодоление экономического отставания»[23]. А особое значение, приданное решению проблемы экономического развития, прослеживается во внешнеполитических курсах всех стран Латинской Америки. Подобное можно наблюдать как в двусторонних, так и в многосторонних региональных отношениях, тем самым объясняя иное отношение к ценностям по сравнению с позицией американских ученых, ставящих во главу именно стратегические и геополитические проблемы межамериканских отношений.

Большое внимание в работах мексиканских политологов уделяется изучению концепции догоняющего развития. Вступив в 1950 г. в фазу экономического взлета, который продлился до 1981 г., Мексика смогла достичь впечатляющих экономических результатов. Тем не менее столь успешное развитие полностью прекратилось после периода кризисов 1982-1995 гг., несмотря на реализованные реформы, включая либерализацию внешней торговли и инвестиций. С конца XX в. экономический рост Мексики так и продолжил оставаться незначительным, сохранив эту тенденцию и в первых десятилетиях XXI в. В работах Э. Карденаса и Х. Лопес-Кордовы этот феномен рассматривается как проблема глобализации, а не отдельных национальных экономик