Очевидно, что подобная биологическая дифференциация механизмов вербального и «невербального» познания оказывает достаточное влияние на существующие различия между формируемыми мысленными образами. Как уже отмечалось выше, современная наука еще не смогла выработать каких-либо аргументированных позиций, определяющих устойчивую связь между объективно существующей сенсорной системой и возникающими в ходе познания перцептами и мысленными образами. Поэтому в настоящее время научное обоснование четких критериев различия вербального и «невербального» познания не представляется возможным. Вместе с тем на сегодняшний день сам факт существования подобных различий вполне подтверждается индуктивным путем с помощью накопленного эмпирического материала. По этому поводу французский философ-экзистенциалист, специалист в области феноменологии М. Мерло-Понти приводил ряд интересных примеров. Так, он писал, что слепой мальчик великолепно определяет параметры зрительного восприятия, прекрасно знает, что такое ветви, листья, руки, пальцы и т. д. Однако после операции по восстановлению зрения он видит мир отличным от того, который ожидал увидеть>114. В качестве еще одного примера ученый говорил, что звуковое кино, в отличие от немого, не только добавляет зрелищу звуковой аккомпанемент, но и изменяет содержание самого зрелища>115.
Полагаем, что все сказанное в полной мере относится и к уголовному судопроизводству. Очевидно, что мысленные образы дознавателя, следователя, судьи, формируемые посредством вербальных способов процессуального познания, так же отличаются от результатов наглядно-образного восприятия, как представления о мире слепого и зрячего человека. Слова и другие вербальные средства общения, передают образ объективной действительности в том ракурсе, в котором она представлена в сознании свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, эксперта и других лиц, и с учетом того смысла, который вкладывает в содержание этих слов сам субъект познания. «Невербальные» средства связаны с ощущением и восприятием фрагментов объективной реальности в первозданном виде, но с учетом еще малоизученных наукой связей между сенсорной системой и процессами формирования мысленных образов. Каждый из этих способов познания имеет большое значение для установления обстоятельств, входящих в предмет уголовно-процессуального познания (доказывания). И вместе с тем у каждого из них есть своя «ахиллесова пята». В рамках настоящей работы с учетом ее тематики мы не ставим перед собой задачу детального анализа достоинств и недостатков вербального способа процессуального познания. Тем более что указанные вопросы были достаточно подробно рассмотрены нами в других публикациях>116. Поэтому здесь мы ограничимся рассмотрением достоинств и недостатков «невербального» способа процессуального познания.
Так, важнейшим преимуществом «невербального» способа процессуального познания, несомненно, является первичный объективизм тех фрагментов реальности, тех элементов вещной обстановки, которые попадают в непосредственное поле зрения дознавателя, следователя или суда. В отличие от показаний, заключений эксперта, специалиста или вербальных документов, в данном случае субъекты познания взаимодействуют с материальными следами: вещественными доказательствами, местом совершения преступления, обстановкой какого-либо помещения или сооружения, отображениями пальцев рук, обуви, орудий взлома, протекторов транспортных средств и т. д. Дознаватель, следователь или суд в данном случае воспринимают обстоятельства уголовного дела не через призму сознания соответствующих свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых, экспертов и других лиц, не через фильтр их зрительного, слухового или иного гнозиса, механизмы формирования которого наукой до конца не исследованы. Появление материальных объектов процессуального познания обусловлено законами и закономерностями физики, химии, биологии, иных естественных и технических наук