Каменное строение прошлого века, где я родилась и выросла, а ныне проживала моя матушка, располагалось на окраине Верегоса. Это был не самый богатый район, но все же довольно престижный по меркам столицы.

По мере приближения к родительскому дому лицо моего извозчика становилось все более мрачным. Знаю, что мистер Гибсон недолюбливает мою матушку, впрочем, как и все окружающие – от соседей до старых друзей. Вытерпеть склочный характер уже не молодой, но все ещё бодрой и привлекательной дамы, пожалуй, мог лишь глухонемой и ко всему прочему слепой, да и то, скорее всего, матушка и его нашла бы способ довести до белого каления.

– Вы можете остановить паромобиль возле соседнего дома и подождать меня, не попадая в поле зрения моей матушки, – сказала я.

Я уверена, что угрожай мне реальная опасность в виде грабителей или разбойников, мистер Гибсон меня бы не бросил, но встречаться с мисс Стоун извозчик не захотел.

– Благодарю, мисс Лукреция, я именно так и поступлю, – с облегчением ответил мужчина и, пока я не передумала, припарковал транспорт напротив изгороди соседнего дома.

Я недовольно покачала головой, ведь надеялась, что несмотря ни на что извозчик будет сопровождать меня, словно доблестный рыцарь, приняв часть огня на себя, но, увы, мистер Гибсон решил воспользоваться моим предложением и трусливо отсидеться в паромобиле, пока я общаюсь с матушкой.

Я горестно вздохнула, покидая машину, и бросила на извозчика взгляд полный осуждения.

– Ну, что же вы так на меня смотрите, мисс Лукреция? – виноватым голосом спросил мистер Гибсон. – К сожалению, я никак не могу облегчить вашу непростую долю.

Я поморщилась. Конечно же, он прав. Со своей матерью общаться я должна сама, ни на кого эту непростую обязанность перекинуть не получится.

Я оснастила дом мисс Фионы Стоун новейшими механическими разработками, наняла самых вышколенных слуг, обладающих хладнокровным нравом, окружила ее богатством и роскошью, но вот живое общение с дочерью могла дать лишь я – единственный ребенок и груша для битья одновременно.

Я шла нарочито медленно, оттягивая неизбежный момент встречи. Ой, что начнется, когда матушка узнает о моем отъезде.

В голове я уже несколько раз прокрутила наш разговор от начала, где мисс Стоун неодобрительно поджимает тонкие губы и качает головой, произнося в своей привычной манере "Я же говорила, что тебе нужно было снова выйти замуж и жить как замужняя дама, а не шастать по балам" до момента, когда я, истратив все доводы и остатки терпения, покидаю родовой замок, громко хлопнув дверью, а затем мучаюсь угрызениями совести.

Я прошла по каменной дорожке до ворот, нажала на рычажок и громко произнесла в динамик тифона свое имя.

Шуршание и возня по ту сторону продолжались около минуты, затем тифон затих и вскоре на дорожке внутреннего дворика показалась невысокая фигура механического помощника, а за ним чуть крупнее мисс Фионы Стоун.

С лязгающими звуками человечек приблизился к воротам и без видимых усилий распахнул их.

– Доброе утро, матушка, – сказала я, проходя во внутренний дворик, благоухающий цветочными ароматами.

– Здравствуй, Лукреция, – осматривая меня с ног до головы, сказала мама недовольным голосом. – Что-то ты все реже и реже стала навещать свою старую мать.

Ну, всё! Сейчас начнет упрекать меня в том насколько я неблагодарная и невоспитанная.

– Сегодня вечером мы с Итаном отправляемся на север, – решила я сразу огорошить мать, избежав потока упрёков в свой адрес.

– Что ты натворила?! – сдавленно охнула маркиза Стоун, картинно хватаясь за сердце, правда, забыв с какой стороны оно располагается в человеческом теле.