– Скажите, они, вероятно, не женаты?

– Нет.

– Они могут снять номер в отеле?

– Только записавшись мужем и женой, но это нарушение закона, и у них могут быть неприятности, особенно если они прибыли из другого штата.

– Где же тогда им переспать?

– Начнем с того, что неизвестно, есть ли у них сейчас в этом надобность.

Мегрэ раздраженно пожал плечами.

– В конце концов существует машина.

– А вдруг у них нет машины?

– Это маловероятно. У большинства людей есть машина. Ну а отсутствие машины делает их желание неосуществимым.

– А если они устроятся на улице?

– Это им будет дорого стоить.

– А если девушке окажется семнадцать с половиной лет вместо восемнадцати?

– Ее партнеру это может обойтись в десять лет каторжной тюрьмы.

– Но Бесси Митчелл не было восемнадцати.

– Она уже была замужем и развелась.

– А Мегги Уоллек, любовнице музыканта?

– С чего вы это взяли?

– Но это же очевидно.

– А вы их видели в постели?

Мегрэ стиснул зубы.

– Имейте в виду, она тоже была замужем. И тоже разведена.

– А Эрна Болтон, приятельница брата Бесси?

– Ей двадцать лет.

– Вы что, знакомились с делом?

– Я? Оно не относится ко мне. Я же вам уже говорил: это не федеральное преступление. Вот если бы они в преступных целях использовали свое служебное положение, тогда бы наше ведомство занялось ими. Или если бы они выкурили по одной-единственной сигарете с марихуаной. Have a drink, Gulius!

Человек двадцать сидели вдоль стойки и пили, глядя прямо перед собой – на ряды бутылок и календарь с обнаженной женщиной. В этой стране голые или полуголые женщины были практически везде – на рекламных плакатах, на рекламных календарях; со страниц журналов, с киноэкранов лезли в глаза изображения хорошеньких девушек в пляжных костюмах.

– Но, черт побери, что же делает такой парень, когда хочет женщину?

Гарри Коул, более привычный к виски, посмотрел Мегрэ в глаза и расхохотался:

– Женится!

Похоже, что коронер намеренно не задавал элементарнейших вопросов. Но все-таки надеялся же он докопаться до истины? Или ему наплевать на нее?

В конце концов, может быть, следствие – всего лишь формальность и ни у кого нет ни малейшего желания выяснять, что же на самом деле произошло той ночью?

Один из двоих допрошенных, несомненно, лгал. Это мог быть и сержант Уорд, и сержант О’Нил.

Но это, кажется, никого не удивило. И того и другого допрашивали с одинаковой любезностью, верней, с одинаковым безразличием.

– Сейчас нас выставят, – сообщил Коул, взглянув на часы. – Вы ничего не хотите прихватить?

Мегрэ удивился, и тогда Коул указал ему на двух посетителей.

– Поглядите-ка.

Эти двое подошли ко второй стойке, находящейся около выхода, – там продавали спиртное бутылками, купили по плоской фляжке виски и засовывали их в задние карманы.

– Наверно, им предстоит долгая дорога, а? Или, может, они мучаются от бессонницы?

Фэбээровец явно посмеивался, и Мегрэ, пока они ехали до отеля «Пионер», не перемолвился с ним ни словом.

– Как я понимаю, завтрашний день вы собираетесь провести в суде?

Мегрэ пробурчал в ответ что-то невразумительное.

– К обеду я за вами зайду. Вам повезло: заседание будет на втором этаже, во второй камере, там кондиционеры. Спокойной ночи, Джулиус.

И, точно речь шла не о погибшей, Коул весело напутствовал Мегрэ:

– Постарайтесь не видеть во сне Бесси!

Человека три поздоровались с Мегрэ, и ему это было приятно. Вокруг второго этажа здания окружного суда шла такая же галерея, как на первом. Солнце уже было жаркое, и люди группами курили в тени, ожидая сигнала Иезекииля.

Иезекииль с огромной трубкой в зубах приветствовал дружеским кивком Мегрэ, а заодно и присяжного с деревянной ногой.