Под руководством Османа была почти полностью перестроена старейшая часть Парижа – остров Сите. На нем были снесены все постройки между королевским дворцом, – нынешним комплексом Консьержери и Дворца правосудия, – и собором Парижской Богоматери. На их месте возведены здания префектуры полиции и коммерческого трибунала. Располагавшееся ранее частично на острове и частично на левом берегу старое здание госпиталя Отель-Дье, было снесено и заменено более вместительным площадью 3 га, распложенным на несколько метров дальше. Между новыми зданиями были проложены три, переходящие в мосты, прямые улицы соединяющие остров с обоими берегами Парижа.

Вдохновившись красотой и многообразием лондонских парков, Наполеон III нанял инженера и архитектора Жана Шарля Альфана для создания им системы садово-парковых зеленых насаждений в Париже. На его западной и восточной границах были созданы «легкие» города – Булонский и Венсенский леса. В черте французской столицы расположились парки Бют-Шомон, Монсо и Монсури. Кроме этого, в кварталах Парижа были разбиты скверы, а вдоль его авеню высажены деревья.

Параллельно с наземными реконструктивными работами велись и подземные: лишь во второй половине XIX века под руководством инженера Эжена Бельграна была осуществлена модернизация крайне несовершенной системы водостоков Парижа. Под его улицами были проложены галереи с трубами для сточной и с чистой вод, газа и сжатого воздуха.

Ожесточенным противником проекта Османа выступал французский публицист Луи Лазар. Он указывал на то, что результатом перестройки Парижа стали: исчезновение 57 улиц и переулков, снос 2227 домов и необходимость для более 25 тыс. жителей, преимущественно бедняков, переселиться на окраины. По мнению Лазара, реконструкция способствовала резкому социальному расслоению населения Парижа на богатых и бедных и неоправданному притоку в него экономических мигрантов.

«Не понимаю, какой бес укусил парижан, но они приняли, по-видимому, намерение повалить весь старый Париж; половина города заставлена лесами; на многих площадях и улицах заборы с выглядывающими поверх их обломанными стенами и трубами; путь поминутно преграждается рядами громадных телег с тесаным камнем, известью; со всех сторон сыплется мусор и раздаются стук лома и крики штукатуров; расположение к перестройкам обнаружилось, прежде всего у Наполеона III; оно быстро привилось к буржуазии и мгновенно заразило всех до степени белой горячки. Что Наполеон так усердствует в перестройке Парижа, – дело понятное; ясно, к чему ведут эти широкие, прямые улицы, перерезывающие город по всем направлениям и замкнутые по концам казармами с такими окнами, что страх берет идти мимо: так и ждешь, что высунется оттуда пушка и начнет стрелять картечью. Но вот что удивительно: из чего так хлопочут парижане? Не всех же до такой степени одурманивает тщеславие, чтобы верить, что проекты Наполеона служат только к украшению Парижа! Может быть и то также, что неугомонная деятельность парижан, теснимая со всех сторон, рада миролюбиво ломать дома, ворочать камни и разрушать улицы?!»

Дмитрий Васильевич Григорович,

русский писатель (подчеркнув,

что реконструкция нацелена на предотвращение

социальных беспорядков, отмечал, что она ведет

к искажению исторического облика города)

К столетнему юбилею Великой французской революции в этом городе была проведена приуроченная к этому событию Всемирная выставка 1889 года. В ходе ее организации Парижская городская администрация предложила известным французским инженерам принять участие в архитектурном конкурсе сооружений, зримо демонстрирующих инженерные и технологические достижения своей страны.