На полпути Илья вдруг резко остановился и, схватившись за голову, задумался, закрыл он входную дверь или нет.

– Закрыл, конечно, закрыл. Вот и ключ даже в кармане, – твёрдо, невзирая на проходивших мимо прохожих, заверил себя Илья. Но такое гаденькое сомнение никуда всё же не делось. И тем не менее ему пришлось продолжить свой путь на почту, чтобы успеть отправить письмо сегодня.

На улице уже вечерело, люди спешили с работ домой, по пути забегая в маленькие продуктовые магазинчики и кондитерские. А на улице вдоль дороги, выложенной битым камнем, важно шагал на своих длинных ходулях «светлячок». Так назывались люди, которые по вечерам ходили по улицам и разжигали большие свечные светильники. В деловом центре города это были изысканные фонари с отлитыми ангелочками, демонами и другим различным зверьём. В районе, где проживал Илья, светильники были более простого исполнения и несли за собой лишь свою первоначальную функцию – освещать под собой круг пути.

Когда-то в детстве Илья мечтал стать таким человеком с факелом и вот так на «длинных ногах» шагать по ночным улочкам и нести людям свет и надежду. Но его отец был охранником, что означало то, что и Илья тоже будет охранником, как и его дети, внуки и правнуки. Изменить свою профессию можно было только в одном случае – жениться на девушке, у которой отец – «светлячок» или принадлежит к более благородному роду. И только в таком случае городской совет мог дать своё добро. На что они шли крайне неохотно и практически всегда во всех своих резолюциях ставили штампик в графе «НЕТ». А в случае Ильи и его вечных прыщей, что оставляли за собой совершенно не симпатичные рубцы на лице, женитьбой поднять свой статус было совершенно нереально. Девушки из семей на несколько ступеней ниже – и те воротили от него нос. Так что так мечта и осталась только мечтой, а работу охранника Илья терпеть не мог. Охранять то, что ему не принадлежит, его утомляло и злило.

К счастью, на почту он забежал буквально в последнюю секунду до того, как его коллега по охранной службе закрыл на ключ дверь. Это для Ильи была единственная отдушина в его профессии. Практически каждый день на своей работе Илья так вот в последний момент щёлкал перед людьми своим ключом и всё. Спешащие, а чаще всего это были состоятельные и разодетые в модные вещи дамочки, разбивались о закрытую дверь. Кричали на него:

– Ты знаешь, кто мой муж?

– Ты знаешь, кто мой мужчина?

– Если ты сию секунду не откроешь мне дверь, у тебя будут реальные проблемы!

– Всё, я сегодня же напишу жалобу Сергею Андреевичу.

Кто такой Сергей, этот, мать его, Андреевич, Илья знать не знал, но, когда так говорили молодые девицы с открытой грудью навыкат, Илья тут же открывал им дверь, кланялся и извинялся. Конечно, пару раз он позволил себе посмеяться и съязвить через закрытую дверь что-то наподобие:

– Да-да, давай, до свидания, – и один раз обозвал такую деваху тупой овцой.

Всё это было безумно весело, однако после таких шуток у дверей его квартиры каждый раз ждал его сам босс всего торгового центра для элитного хлама и долго-долго на него орал. А после «тупой овцы» ему вообще в совершенно неинтеллигентной форме дали понять, что если ещё раз такое повторится, то он сгниёт в самых дальних рудниках их необъятной родины. Честно признаться, почему в первые два раза ему прокатило, Илья не знал. Обычно ссылали и за меньшие проступки. Но Илья совершенно определённо продолжать и дальше испытывать судьбу не желал.

Перед Ильёй было ещё восемь человек – семь бабок и одна мамаша с орущим грудным ребёнком. Илья надеялся, что эта мамаша пройдет к почтовой стойке следующей и поскорее уберётся со своим мерзким отпрыском подальше. Она даже встала со стула, когда женщина с обвисшими бигудями и ярко-красной помадой на губах громко позвала: «Следующий!» Однако её первой к стойке никто не пустил. Одна бабка с завидной скоростью тоже тут же вскочила и с криками «Я ПЕНСИОНЕР», задев плечом ту самую мамашу, подбежала к стойке первой. А остальные бабки всё оставшееся время громко обсуждали, какая нынче придурочная и неблагодарная пошла молодёжь.