– Кто… здесь?

– Я! – хихикнул кто-то.

Меня прошиб пот. Значит, хулиган, который лазит по моим вещам – здесь?

Но…где? Если только за пальто спрятался, что висят на крючках в углу.

А я даже не успела разобрать толком тот угол! Ну висит что-то типа шинели, или зимнего пальто. Еще фартуки, какие строители раньше носили, и еще какие-то тряпки. Сапог под ними видно не было, ну я и не трогала ту одежду.

А теперь, выходило, что зря?!

– Кто это «я»? – медленно пятясь задом к выходу, я нервно осматривала сарай, ожидая нападения, – Кто «здесь»? А ну, выходи!

– А ну выходи, – перекликнулся со мной голос, только уже с улицы, позади меня, – Выходи!

– А-а-а! – заорала я и бросилась к комоду.

Раз меня обвели вокруг пальца, и собираются напасть со спины, я буду защищаться! Ящик комода я выдернула полностью, со свистом. Он грохнулся мне под ноги, рассыпая свое содержимое.

А я вооружилась отверткой. Выкинула ее перед собой и, держа на вытянутой руке, медленно пошла на выход.

– Кто… здесь? – громко спросила я, приказывая себе не пугаться.

Кто-то шутит надо мной. Издевается. Нет ничего странного и сверхъестественного, что сначала голос раздавался из глубины сарая, а потом переместился на улицу. Такое бывает. Просто я сейчас в состоянии аффекта не могу понять, почему.

– Это я, – спокойно ответил голос и на пороге появилась фигура Медведева, – Мне сказали, ты искала меня.

– О, черт! – выругалась я, перехватила отвертку и как тореадор понеслась в сторону мужчины, – Ну ты и козел!

– Что-о-о?! – взревел тот, впрочем, не двигаясь с места, – Совсем спятила?

Он ловко перехватил мою руку с отверткой и отвел назад. Завернул за спину, так, что я вскрикнула от боли, и вплотную подтянул к себе:

– Проси прощения, мерзавка.

– Пошел на фиг!

– Проси прощения за свои слова! – выругался он и сильнее сжал мою руку, – Или я тебе покажу, кто из нас козел!

Как же он был силен! Мне было очень больно. Я почувствовала, что еще секунда, и моя рука навсегда отвалится. Он оторвет ее!

Но просить прощения после адских шуток? После издевательства и подлости? Не-ет. Не дождется. Пусть он хоть всю меня скрутит, а унижаться я перед ним не буду.

Скорее, наоборот. До конца буду терпеть и ненавидеть его.

Пришел в мой дом, еще и руки распускает?!

Я была так рассержена, аж до слез, до трясучки, до нервного срыва, что в ответ выплюнула:

– Сгори в аду, Медведев! Сгори!

Что-то произошло. Что-то случилось, только я сама не поняла, что именно. Мужчина резко отпустил меня и, вытаращив глаза, испуганно уставился мне за спину.

Я едва удержалась на ногах!

А потом он сжал зубы и выругался:

– Ведьма! Поганая ведьма! Не приходи больше…

– Иди к черту, Медведев! – я пихнула его ногой, потому что рука не двигалась. Жаль, получилось лишь легонько ударить его по колену, – Сам не подходи ко мне. Видеть тебя не хочу больше!

Я думала, что мы всё выяснили. Обменялись оскорблениями, и прояснили свою позицию. Но Медведев сказал:

– Проклятая невеста! – и, пятясь задом, стал медленно отступать к калитке, – К Мирону не подходи. Не нужна ему такая.

– Не твое дело! – мне хотелось плеваться в его сторону. Гнать поганой метлой, чтобы пятки сверкали, – С кем хочу, с тем и дружу. Не твое дело!

– Ну-ну! – недобро усмехнулся он, – Это мы еще посмотрим.

И скрылся за калиткой.

Ругаясь и матерясь вслух –а что, держать лицо было не перед кем, я вернулась в дом. Помассировала руку, осмотрела ее. Синяки наливались знатные. Полезла в косметичку с лекарствами. Вытащила мазь, смазала синяки, пожалела, что не купила ничего спиртного. Взглянула на часы – было без четверти девять. Магазин все равно не работал.