— Чтобы сохранить тайну своего рода. Никто из людей не должен знать о нас.

Я бы хотел, чтобы она запомнила эти слова.

Чтобы они отпечатались в ее мозгу занозами и напоминали о себе каждую минуту ее жизни.

Потому что придет момент, когда я вернусь к ним.

И скажу ей то, что Иле не понравится.

Ведь чтобы жить, ей нужно было стать моей.

Но сейчас было важно найти пацана, чтобы она спокойно могла продолжить мое лечение. Без него будет совсем дерьмово.

И поэтому я сел, зачем-то закрыв глаза и втягивая в себя окружающие ароматы, позволяя им снова забраться под мою шкуру и закружить голову своим чертовым водоворотом, от которого мозги начинали плыть.

Слишком много всего!

Слишком много лишнего и ненужного.

Я словно раскрывал какую-то внутреннюю волну, диапазон которой был настолько широк, что, кажется, я еще сам не представлял, где было начало. И был ли конец.

Я захлебывался в них, пытаясь сортировать на звериные и человеческие.

На те, что шли из леса и неслись из поселка ароматами, порой едкими и совершенно неприятными.

— Молчать! — я рычал низко и глухо, ощущая своими воспаленными нервами, как девчонка покрылась мурашками от этого звука, махнув рукой псам, чтобы те перестали скулить и притихли.

При всем своем страхе и панике она доверяла мне.

Верила всем существом в то, что только я способен помочь ей.

И это было забавно.

Ради этого почему-то хотелось стараться, даже если сотни и тысячи ароматов ломились в мою голову, оставляя под черепом тупую ноющую боль, от которой меньше всего хотелось двигаться.

— Слишком много влаги…

— На улице дождь, — Иля отчего-то говорила теперь только шепотом, словно могла понять, как все это мне неприятно и от каждого лишнего шороха голова начинает буквально пульсировать.

— Пойдем!

Девчонка подскочила без лишних вопросов, всеми своими силенками пытаясь задвинуть собственный страх и омерзение, с которым ее воспоминания о прошлом ожили с новой силой, делая такой хрупкой и ранимой.

Но чего я не ожидал от нее, так это то, что Иля протянет руки и тронет меня за плечи, сипло выдохнув:

— Держись за меня.

Девчонка, видимо, считала меня совсем беспомощным и слабым, но это было к лучшему.

Так она боялась меня меньше, занятая посильной помощью.

Меньше знает — крепче спит. Но и это ненадолго.

Она только охнула, сгибаясь, когда я вероломно ухватился за нее, подтягивая себя вверх настолько, чтобы она ощутила сполна мою тяжесть. И мое тело.

Ей нужно было начинать привыкать ко мне, если она хотела жить.

Не отшатываться каждый раз, когда я просто поворачивался в ее сторону, и не сжиматься в тугой комок нервов, когда ей приходилось касаться меня во время обработки ран.

Сейчас была только одна проблема: я все еще был возбужден.

И скрыть это, стоя на ногах, было весьма проблематично.

Тут бы не помогло даже наличие одежды, которой в данный момент на мне, конечно же, не было.

То, что девчонка все увидела, я ощутил буквально кожей по тому, как она съежилась и покрылась липким холодным потом, но надо сказать, что от меня не отшатнулась.

Только стиснула зубы и неловко обхватила рукой за торс, наивно полагая, что смогла бы меня действительно удержать, будь я неспособен идти сам.

Но все это было мне на руку.

Медленно, но верно она училась касаться меня.

Привыкала к тому, что я могу быть очень близко.

И что могу касаться ее в ответ. Как сделал это сейчас, когда обхватил рукой хрупкие плечи девушки и прижался к ней обнаженным боком.

Она стерпела и это.

Но лишь потому, что все внутри нее дрожало при мысли, что с пацаном могло что-то случиться.

И наверняка случится, если я не найду его в самое ближайшее время.