Савелий Родионов не ошибся.

Старик-хранитель, опять-таки загораживая спиной свои действия, открыл в нише одной из стен металлическую дверцу с еще одним кодовым цифровым замком. Савелий сделал шаг в сторону и непринужденно спросил:

– А не предпринимались ли попытки со стороны уголовных элементов проникнуть в банк и поживиться золотом?

Он уставился в лоб Бочкова, продолжая между тем следить боковым зрением за руками старика.

«Восемь», – отметил про себя вор первую цифру, которую нажал хранитель.

– Нет, что вы, – произнес Борис Иванович и широко улыбнулся. – Проникнуть в банк практически…

«Шестнадцать», – отметил Савелий две следующие цифры кодового замка.

– …невозможно. Даже если это будет целая банда…

«Двадцать четыре», – продолжал запоминать цифры Родионов.

– …то охрана банка справится с ней в два счета.

Последней цифрой была тройка.

– Замечательно, – произнес Родионов-Крутов и широко улыбнулся. – Ваш банк, несомненно, абсолютно защищен от всяких посягательств извне.

А затем произошло чудо: противоположная от входа бетонная стена бесшумно отъехала в сторону, обнажив полукруглую комнату опять же без единого намека на какое-либо оконце или отдушину. Настоящий бетонный бункер!

– А вот и наше хранилище! – не без гордости воскликнул Борис Иванович и первым вошел в полукруглую комнату. – Как видите, блиндированное.

– Ви-ижу, – протянул Савелий Николаевич, трогая рукой шершавые бетонные стены. – Настоящий блиндаж.

– Именно. Именно! – мельтешил Бочков, сам возбужденный открывшимся зрелищем и то и дело потирающий руки. Видно, даже ему был ограничен доступ в хранилище, коли теперешнее посещение святая святых банка привело его в такой нервический раж. – В Нижнем ничего подобного нет даже близко! – заметил он не без гордости. – Так что я понимаю, почему руководство выбрало именно наш банк.

Действительно, вошедшим было на что посмотреть.

Ящики. Сотни стандартных ящиков с клеймом государственного казначейства Российской империи, в каждом из которых лежали золотые слитки. Но вовсе не ящики притягивали взоры вошедших. Немалая часть золотых слитков – неброских для глаза желто-красных брусков, сложенных штабелями наподобие поленницы дров, – стояла выше человеческого роста в самом центре комнаты, и на каждом из слитков были выдавлены двуглавый орел и казначейское клеймо.

– Пятьсот тонн без малого, – патетически произнес Бочков, продолжая беспрестанно потирать свои пухлые ладошки. – В слитках, полосах и монетах российского и иностранного производств.

Золотые полосы Савелий видел: они лежали горкой возле самого входа и для выноса были самыми удобными.

– А вот где монеты?

– В мешках, – просто ответил Борис Иванович. – В обыкновенных опечатанных холщовых мешках. Да вон они.

Родионов посмотрел в сторону, куда указывал Бочков. Действительно, в углу полукруглой комнаты стояли в два ряда холщовые мешки, на первый взгляд неподъемные, но тоже весьма удобная для реализации добыча.

– А что вы там говорили про Нижний? – спросил Савелий, теперь уже ставший старшим инспектором Наркомата финансов Александром Аркадьевичем Крутовым.

– Я говорил, что в Нижнем Новгороде нет ничего подобного. А ведь там хранится вторая, правда, меньшая половина золота бывшей империи, – услужливо повторил Бочков.

– Вот как? Тогда я буду вынужден доложить наркому об этом и подчеркнуть, что у вас, в отличие от Нижнего Новгорода, полный порядок в вопросе хранения и сбережения золота. Правда, я буду вынужден еще разик-другой посетить вас, дабы ознакомиться с некоторыми деталями условий хранения золотого запаса республики и финансовой отчетностью, но это уже не изменит моего позитивного видения состояния дел в вашем банке. К тому же, – Крутов выразительно посмотрел в глаза Бориса Ивановича, – я намерен также доложить в наркомат о руководстве банка, которое, на мой взгляд, занимает