Я взял его, поднёс ближе к лицу, было темно, всё двоилось перед глазами.

Чёрт возьми, что там написано? Зачем ты так со мной?

Леопольд

Как-как? Ты там что?

С ума сошёл?

Солнце пробивалось сквозь закрытые веки, делая абсолютно всё вокруг бордово-оранжевым. Моё тело ломило от пяток, проходя через моё уже немолодое тело, отдаваясь гулом тысячи поездов в ушах и разламывая, как эти же тысячи поездов, мою голову.

Я боялся сделать вдох, потому что рёбра мои были, будто бы, полностью переломанными, воздух не задерживался в лёгких и доли секунды, сердце колотилось как бешеное, не оставляя мне и шанса оказаться в данный момент мёртвым. Я был жив, но на какое-либо действие меня смог бы побудить только самый веский повод.

– Ready for some action? – услышал я сквозь гул, распространяющийся внутри моей головы.

– Я дико извиняюсь, господин, но, кажется, вы на мне стоите, – сказал я, еле открывая правый глаз.

Всё это, как ни странно, было правдой. На моей груди красовался чёрный, как сам космос, сапог исполинских размеров.

– Извините, господин, – сказал мне, проявляющийся в пелене моего похмелья, полицейский.

Это был он, тот самый господин полицейский, что интересовался моим именем вчера. В руках у меня находился документ с моей фотографией, который я гордо протянул ему.

– Леопольд! Моё имя Леопольд, мне тридцать семь лет!

Я знал, что без имени мне уготована участь какого-нибудь садовника или почтальона, но теперь я знал, что со мной будут происходить поистине чудесные события. Ведь наличие имени у героя меняет всё.

– Что вы тут делаете, господин? – спросил он, убирая ногу с моей груди.

– Я тут хочу пинту стаута, либо портера, на худой конец, достопочтенный господин, – ответил я ему как можно вежливее.

– Вы знаете, что лежать на улице – это общественно бесполезное действие? – спросил он у меня, нахмурившись.

– Вы знаете, что наступать на человека с утра пораньше – есть дело ничем не лучшее, чем убивать медведя ради чаепития?

– Что? – недоуменно спросил он.

Объяснять что-либо в концепции партнёров по чаепитию в канве медведей было излишним, поэтому я сменил тему.

– Отличный сегодня день, господин полицейский!

– И то верно… Леопольд, – я впервые услышал своё имя из чужих уст.

Я, конечно, слышал его уже миллионы раз от родителей, девушек, друзей, служащих банка, докторов, клиентов, почтальонов, вот и услышал его ещё раз.

Будь ты проклят!

– Я уберусь отсюда в считанные секунды, господин, – сказал я, собрал все силы, встал и почувствовал, как моя голова сейчас взорвётся.

Я знал, что головы не взрываются, особенно в самом начале, но что не придёт тебе на ум, чудовище!

– Хорошего дня, Леопольд! – козырнул мне полицейский и удалился восвояси.

Немного отдышавшись и вновь обретя зрение, я пошёл на автобусную станцию, ведь мне предстоял очень долгий путь домой.

Чёрт тебя дери!

– Привет! – я услышал чарующе знакомый голос за спиной.

Я обернулся, солнце осталось позади для того чтобы выгодно подсветить её. Это была певица из Джонсов, которая вчера почему-то растрогала моё сердце своими бестолковыми песнями про луга, цветы, платья и весну. Внезапно появившийся ветер начал развивать её одежду и рыжие волосы, обнажая красивое лицо. Что может быть чудеснее, чем влюбиться с первого взгляда, обнаружить в себе то чувство, которое могло бы и не появиться в моей груди никогда. Что может быть чудеснее, чем осознать тот факт, что ты сейчас находишься в начале пути, который, возможно, довольно скоро закончится…

Вообще, разумно было бы предположить, что эта девушка – моя настоящая любовь и мы с ней проведём остаток дней вместе, ибо на то воля драматургии. Но, чёрт тебя дери, этот остаток дней наступит сегодня, если я ничего не выпью!