– Бабуля! Это – я!

– Мариночка! Внученька! – только и смогла вымолвить бабка Матрена.

Встреча была бурной, со слезами и с радостью. Сразу стало понятно – встретились родные люди, просто разлука была очень долгой. Дед Матвей принес с телеги Маринину сумку и встал у калитки, громко шмыгая носом и, вытирая глаза рукавом пиджака:

– Вот, Васильевна, и дождалась внучку то, и ты не одна теперь, – прокряхтел он, – ну, ладно, поехал я.

А Матрена уже вела Марину в дом, откуда разносился такой соблазнительный аромат свежеиспеченных пирогов, что можно было захлебнуться слюной. Весь день бабка Матрена не расставалась с новообретенной внучкой, вспоминали бабушку Дусю, листали старые альбомы с фотографиями, говорили обо всем, Матрена, лишь изредка отлучалась по хозяйству. За разговорами и воспоминаниями не заметили, как наступил вечер, и деревню накрыла ночь…

Глава 5.

… И вот уже утро. Марина еще немножко понежилась в постели, силясь вспомнить лицо незнакомца из сна, но потом бросила пустое занятие и встала. Бабка Матрена в это время вовсю хлопотала на кухне. На столе стояла кринка парного молока, а из печи она доставала пухлую, запеченную до румянца ярко-желтую, почти оранжевую яичницу.

– Встала, моя родная, давай к столу, кормить тебя буду, как раз и яишенка горячая готова.

– Какая красивая! – изумилась Марина.

– А на домашних яичках, да в русской печке, только такая и получается.

За завтраком бабка Матрена сказала:

– Письмо твое родителям отослала с Михеичем, он сегодня опять на станцию ездил, за внучкой. Может, вам с ней подружиться, а то, что тебе со мной – старухой целыми днями делать? Так и заскучать недолго.

– Что ты, бабуля, мне с тобой совсем не скучно! А кто у нас Михеич?

– Так, дед Матвей, тот, что вчера тебя привёз – Михеич и есть, а внучка у него – Верка, в районе живет с родителями, в техникуме учится. К деду каждое лето ездит с измальства. Твоя ровесница, примерно.

– Можно и с Веркой познакомиться, – не все же девчонки такие стервы, как Оксанка, – подумалось Марине, – а еще тут есть кто из молодых?

– Летом у нас молодых всегда много, к кому внуки, к кому дети едут. Только ко мне все посторонние люди, – вздохнула бабка Матрена.

– Какие еще, посторонние? – не поняла Марина.

– Так, лечиться народ едет, разве откажешь, если помощи попросят?

– Неужели и вправду можно серьезную болезнь без лекарств вылечить? Как-то не верится, – усомнилась горожанка.

– Я институтов не кончала, болезни лечить не пробовала, а человека вылечить можно, главное, причину найти, отчего в человеке хворь завелась. Ты думаешь, девонька, что живёт человек, живёт, и вдруг, не с того не с сего, возьмёт, да и захворает? Нет, не всё так просто в этом мире. Ну, ежели, конечно, он с дерева свалился да спину повредил или ногу сломал, то тут всё ясно. Да и то, чего ему на дереве делать, если он не мальчишка хулиганскго возраста. А вот, ежели вроде причина не видна, а человек сохнуть начал на корню, как дуб, который червь изнутри гложет? Что тогда? А, вот тогда, моя милая, надо этого червя найти. А, найдя, изловить и вывести из человека.

– Какого ещё червя, бабуля? – не поняла Марина.

– Ну, зависть, например, чёрную, она же сглазом, называется. Гордыня бывает, ненависть, ревность, да всякого много. Но зависть самый ядовитый червь, уж поверь мне.

– Почему?

– Да, потому, что она порождает всех остальных червей. Если человек сам завидует кому-то, то он и ненавидеть начинает, до звериного состояния дойти может в исступлении, и ревновать может также исступлённо, даже без любви.

– А, гордыня, как же?

– Тоже зависть, только наоборот, гордец, выставляя напоказ то, что только ему доступно, сам зависть в других порождает и питается ею.