– Гемодинамика стабильная, – анестезиолог.

– Мышцы, – гибкие пальцы накладывают шов. – Надя, что ты мне суёшь хвост какой-то. Длинную дай.

Протягиваю нить нужной длины.

– Дальше с операционной сестрой ушивайтесь, Анна Николаевна, – хирург уже с треском стягивает с себя перчатки, ассистент кивает и сдвигается на его место, я рядом, на своём.

Операция проходит в штатном режиме. Краем глаза фиксирую количество впитывающих салфеток, всё это будет внесено в операционный протокол, как и использованные инструменты.

– Надюша, ты молодец, – спустя час к сестринскому посту, где я заполняю нужные бумаги, подходит улыбающаяся Анна Николаевна.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.

– Никита Сергеевич тоже доволен, – сообщает она мне весёлым шёпотом. – Сам, понятное дело, никогда не скажет, но я-то знаю.

Мы обмениваемся понимающими взглядами и улыбками. Аннушка, как её все зовут за глаза (а кое-кто, например, наша старшая медсестра Надежда Константиновна, – и в глаза тоже), замужем за главным хирургом – заведующим отделением, так что она действительно в курсе дела. Я немного выдыхаю. Уже полгода как прошла повышение квалификации и теперь операционная медсестра, но пока ещё нервничаю, особенно когда приходится работать с такими светилами хирургии.

– Я, кстати, в ожоговом была пару часов назад, тебя Леонид Львович просил зайти к нему, если успеешь.

Киваю, на плечи опять наваливается усталость. Я сегодня на сутках, так что можно сейчас дойти до ожогового, пока в хирургии относительная тишина.

Спустя пятнадцать минут, закончив с протоколами, стучусь в знакомую дверь.

– А, Надюша, заходи-заходи, – немного постаревший за последние годы, но до сих пор вполне себе крепкий Леонид Львович кивает и опять углубляется в документы. – Присядь, я сейчас закончу.

Устраиваюсь на стуле и рассеянно вожу глазами по кабинету, всё так же заваленному бумагами. Надо же, сколько всего произошло с того дня, как я очутилась здесь в первый раз. Поморщившись, прогоняю неприятные воспоминания.

– Как мама? – Леонид Львович наконец поднимает голову от бумаг.

– Как всегда, – вздыхаю.

– Ты бы передала ей, что я жду её… на приём, – мужчина смотрит тоскливо, и я его понимаю.

Мама у меня – товарищ с характером. Что решила – с дороги не свернёт. Вся больница ставки делала после её выздоровления, все уже были в курсе, что Леонид Львович, холостяк со стажем, влюбился в свою пациентку по уши. Да только мама вбила себе в голову, что такая, как она, никому нужна не будет.

Ей провели несколько операций, выполнили пересадку кожи, но на лице и за ухом остался длинный шрам, да и на теле тоже несколько. По-моему, Леониду Львовичу абсолютно плевать на это, достаточно один раз увидеть, как он смотрит ей в глаза. Но, увы.

– Я передам, но вы же её знаете, – пожимаю плечами.

– Надь, я тут разговаривал с пластическим хирургом, он может посмотреть её, – вдруг говорит мужчина. – Ты знаешь, мне всё равно, но если Маше это важно…

– У нас не хватит средств оплатить операцию, – качаю головой, – я только-только по кредиту расплатилась. А по квоте она не проходит.

– Я мог бы…

– Леонид Львович, – говорю мягко, – я знаю. Но мы ведь уже говорили с вами на эту тему. Мама в курсе нашего финансового положения. Она поймёт, что это вы устроили. И никогда не примет от вас помощь.

– Чёрт, Надь! – взрывается врач. – Ну что ж вы гордые-то такие, а?!

– Уж какие есть, – вздыхаю и улыбаюсь. – Но у меня тут отличная новость. Я нашла хорошо оплачиваемую подработку. Завтра собеседование. Если получится, то все эти деньги буду откладывать маме на операцию! Так что вы придержите пока свою договорённость с хирургом, ладно?