– Не будь смешным, Ленокс. Все же я полагаю, что это похоже на правду. Они не заслужили бы ничего другого, если бы были настолько глупы, чтобы продолжать сражаться после того, как узнали, что мы можем их уничтожить.

– Именно. Я совершенно согласен с вашим сиятельством, но все же достаточно того дня, когда наступит Армагеддон. А теперь, я полагаю, нам лучше попрощаться и отправляться в путь.

– И какое прощание, – прошептала Зейди, устремив взгляд в звездный океан Космоса, простиравшийся над ними и вокруг них. – Прощание с самим миром! Ну, скажи это, Ленокс, и давай отправимся, я хочу посмотреть, как там живут другие.

– Ну что ж, прощайте, – сказал он и начал подергивать переключатель взад-вперед неровными движениями, посылая в сторону Земли то короткие вспышки, то более длинные лучи.

На Эмпайр-Сити появилось прощальное сообщение.

– Слава Богу за мир. Прощаемся на сегодня. Мы должны передать народам планет, когда найдем их, совместное приветствие Джона Булла и дяди Сэма. Оревуар!

В ответ на это сообщение на Космолет обрушился шквал сконцентрированных прожекторов с суши и моря. На мгновение его сияющая фигура сверкнула, как бриллиантовое пятнышко, среди светящейся дымки далеко в небе, а затем на долгие тревожные дни исчезла из поля зрения смертных.

Через несколько минут Зейди показала на корму и сказала:

– Смотри, вон Луна! Просто фантастика – наша первая остановка! Сейчас она кажется не такой уж далекой.

Редгрейв повернулся и увидел бледно-желтый полумесяц новой луны, плывущий высоко над восточным краем Атлантического океана.

– Кажется, что мы можем направиться к ней прямо над водой, но, конечно, она не будет нас дожидаться, – продолжала она.

– О, она обязательно будет рядом, когда мы захотим, не бойтесь, – рассмеялся он, – в конце концов, до нее всего лишь около двухсот сорока тысяч километров, а что это такое в путешествии, которое охватит сотни миллионов миль? Для нас это будет своего рода трамплин в Космос.

– И все же я не хотела бы пропустить это событие, – сказала она. – Я хочу увидеть все то, что есть на той стороне, чего еще никто не видел, и решить вопрос с воздухом и водой. Разве это не замечательно, что я могу вернуться и рассказать обо всем дома? Только представьте себе, что я буду говорить о таких вещах, когда мы, возможно, собираемся разгадать некоторые скрытые тайны Творения и, может быть, посмотреть на то, что человеческим глазам не суждено увидеть, – продолжала она с внезапной переменой в голосе.

Он почувствовал легкую дрожь в руке, которая лежала на его ладони, и его рука протянулась вниз и взяла ее.

– Мы увидим много удивительного и, возможно, чудесного, прежде чем вернемся, но почему в Творении должно быть что-то такое, на что не должны смотреть глаза сотворенных существ? Как бы то ни было, мы сделаем, я надеюсь, одно дело – решим раз и навсегда величайшую загадку миров.

– Вот, например, – продолжал он, обернувшись и указывая на запад, – Венера следует за Солнцем. Через несколько дней, я надеюсь, мы с вами будем стоять на ее поверхности, возможно, пытаться разговаривать с ее обитателями при помощи знаков и фотографировать ее пейзажи. Есть еще Марс, вон тот маленький, красный. До нашего возвращения мы разрешим множество вопросов и относительно него. Мы пройдем по кольцам Сатурна и, возможно, составим их схему с его поверхности. Мы пересечем полосы Юпитера и выясним, облака это или нет; возможно, мы высадимся на одной из его лун и совершим путешествие вокруг него.

– Но сейчас не об этом речь, и если вы торопитесь обогнуть Луну, то нам лучше начать, как говорится, с чистого листа; так что спускайтесь вниз, и мы закроемся. Чуть позже я покажу вам нечто такое, чего не видел ни один человеческий глаз.