Последние несколько лет Тревис провел с женщиной, которая не вызывала в нем практически никаких сильных чувств, и только вчерашний звонок снова вернул его из спокойствия в хаос.

Неужели действительно прошло только тридцать шесть часов? С Имоджен так всегда. Увлекает тебя в водоворот своей жизни и меняет все, не спрашивая твоего согласия и не давая даже подготовиться к переменам.

Вспомнив о переменах, он достал из ее сумочки рецепт и протянул шоферу, дав команду заняться покупкой лекарств.

У дома внезапно обнаружилась толпа журналистов – наверное, кто-то из знаменитостей скоро вернется домой. Толпу создавали и те, кто закупался к Рождеству, вперемешку с ряжеными.

– Давайте на подземную парковку. – Тревис уже и сам чувствовал усталость, прошлой ночью он почти не спал – заехал домой на пару часов и сразу отправился в больницу. Его раздражала собственная готовность помочь Имоджен во всем, даже привезти в свою квартиру и дать ей наконец отдохнуть.

– Не хочешь, чтобы тебя увидели с беглянкой из психиатрической больницы? С чего бы это? Ты хоть понимаешь, что я не просто выгляжу как бездомная, но теперь таковой и являюсь? Арендодатель избавится от моего хлама и пустит жить в комнату кого-то еще. Тебе спасибо за это, кстати.

– Ты по-прежнему остра на язык.

– А что мне остается? Зачем ты привез меня сюда? Ты же не позовешь меня жить с тобой, а если и да – я не согласилась бы.

Он и сам не знал ответа. Знал только, что невозможно было оставить ее в том наводненном тараканами подобии жилья. В больнице она снова настоит на выписке. Оставался один вариант – привезти ее к себе.

– Ты же хотела поспать – вот и отдыхай. А я воспользуюсь тишиной, чтобы подумать, что делать дальше.


Имоджен не хотелось оставлять за Тревисом последнее слово, но сил хватило только чтобы открыть дверь – и то с помощью водителя. Даже войти в лифт сама она не могла. Пришлось опереться на Тревиса – и как же это было приятно. На какую-то крохотную долю секунды она почувствовала надежду. Может, в нем нет ненависти к ней? Может, у нее появился шанс загладить свою вину? Прошлое не изменить, но ведь можно с чистой страницы написать будущее.

Но собственное отражение вернуло Имоджен на землю. Прошли времена, когда они стояли на одной ступеньке социальной лестницы. Она скатилась к самому дну, оказавшись на улице, и продолжала катиться еще ниже – когда Тревис стал свидетелем ее жизни и когда сама она должна была встретиться лицом к лицу с местом, где могла бы жить счастливо с любимым человеком. Но нет. А любимый человек с тех пор сделал огромный скачок по лестнице вверх, от состоятельного архитектора до международного магната.

До сих пор ей хватало сил не сдаваться, несмотря на царивший вокруг хаос. Хватало гордости, стойкости. Надежды, что когда-нибудь она встретится с ним и загладит вину. С этим давящим чувством она вставала по утрам и шла на свои многочисленные ужасные низкооплачиваемые работы. Но теперь надежды не осталось.

Двери лифта разъехались, и они вышли в фойе, полное мрамора и красного дерева. Справа на второй этаж вела лестница, по левую руку стоял стол и висело импрессионистское полотно внушительных размеров.

– Папа! – Откуда-то сверху к ним спешили маленькие ножки. Их легкий топот словно крошил Имоджен на кусочки и погружал в пучину отчаяния.

Настоящего дна она достигла сейчас.


Имоджен выскользнула из рук Тревиса, и в ее взгляде было столько боли и отчаяния, что он едва подавил проклятие. Ради племянницы, бежавшей к ним навстречу с распахнутыми объятиями и широкой улыбкой.

– Зио! – Он подхватил трехлетнюю малышку на руки.