– Безусловно, герр консул! – с готовностью солдата срочной службы ответил поляк.
– А раз так, то ему ничего не остаётся, как молчать и потихоньку отыгрываться… Я надеюсь, вы, пан Каменский, не будете настаивать на единовременном погашении русским его долга… Мы же не в ХIХ веке живём, или я не прав?
– Конечно-конечно, герр Фогель… Да и какие претензии могут быть у меня к русскому? Он же должен вам, а не мне!
– Вот для того, чтобы он остался должен только мне, я и взял всю игру на себя… Впрочем, была ещё одна причина, заставившая меня действовать по собственному уразумению…
– Интересно, какая?
– Русский дипломат, он – шулер… Вы заметили, как резво он выиграл у меня более трёх тысяч? А всё оттого, что распоряжался колодой. Он – мастер передёргивать карты! Да разве только это… Но уж когда банковать стал я, извините, пришлось преподать наглецу урок хорошего тона, нет – высшего пилотажа! Чтобы он не подумал, что набрёл на простачков, которые впервые держат в руках инструменты…
– Простите за откровенность, герр Фогель, но как вы можете определить, кто шулер, а кто – нет, если сами не владеете шулерскими приёмами?!
– Я о них забываю, играя с вами… А когда встречаю за столом настоящего шулера, сразу же их вспоминаю…
– Вот так сюрприз! Сюрприз и предостережение всем нам… Оказывается, вы, герр Фогель, тоже можете быть искренним… иногда!
– Кстати, о сюрпризах, – вмешался в перебранку Гольдман. – У меня тоже есть один… Знаете, куда отправился ночевать русский атташе? Таксисту он назвал адрес Сэлли Грэйвс!
– Да, действительно, сегодня у нас вечер сюрпризов, – процедил сквозь зубы консул и, кивнув в сторону захрапевшего Гржинека, добавил:
– Похоже, он – единственный из нашей компании, кому наплевать на все наши… сюрпризы!
Глава шестая.
На следующее утро Полещук проснулся раньше обычного от страшной головной боли. Самое примечательное было в том, что он не испытывал чувства похмелья, как это бывало после основательного «перебора».
«Да и что я такого, черт побери, вчера выпил? Пустяки, даже бутылку виски не уговорил! Раньше со мной ничего подобного не происходило. Нет, здесь что-то не так… Уж не подсыпали мне партнёры чего-либо в виски?..»
Осторожно, чтобы не разбудить Сэлли, разведчик выпростал ноги из-под одеяла и нагишом отправился на кухню. Выпил сразу две таблетки аспирина и пару чашек крепчайшего чая – полегчало.
Часы показывали начало седьмого.
«Слава Богу, что сегодня выходной день и не нужно ехать в резидентуру… Впрочем, с “Чангом”всё равно надо будет встретиться, но это – ближе к вечеру. – Полещук вспомнил о своём ночном намерении выяснить характер взаимоотношений консула с доктором. – Так, а сейчас, пока спит Сэлли, надо, не теряя времени, ещё раз прослушать вчерашние откровения австрийца и, вообще, весь разговор моих компаньонов, черт бы их всех побрал, особенно консула! Может, найдётся какая-то деталь, зацепка, на которую я вчера не обратил внимания…»
Полещук принес на кухню пиджак и портфель. Вытаскивая из карманов аппаратуру, вдруг наткнулся на клочок бумаги, на котором было начертано:
«Дорогой друг, я не тороплю Вас с возвратом 6000 $. Искренне Ваш Курт». Подпись и число.
«Значит, консул был настолько уверен, что я ничего не вспомню из ночных событий, и поэтому решил оставить мне автограф. А вот это уже промашка, партайгеноссе Фогель, да ещё какая! И не потому, что вы засомневались в моей памяти, нет. Ошибка ваша в том, что я теперь не только имею образец вашего почерка, но и текст, который, в зависимости от складывающихся обстоятельств, можно будет очень выгодно использовать. Всё будет зависеть от того, кому я подам этот материал и как я его буду интерпретировать…