– Я и целовал тебя ради Даши?
Татьяна побагровела.
– Таня, – спокойно заметил он, – этот разговор не должен был состояться. Особенно после того, через что мы прошли вместе.
– Ты прав. Нам вообще не о чем разговаривать, – бросила она, отказываясь взглянуть на него.
– Почему же, есть. Только не об этом.
– Уходи, Александр. Уходи и расскажи сестре, как ты спас меня ради нее.
– Не ради нее, – возразил он. – Ради себя. И ты несправедлива, Таня.
– Знаю, – печально кивнула она, глядя на одеяло.
Александр взял руку Татьяны, борясь с собой, чтобы снова не поцеловать ее, не причинить новой боли ей и себе. Сердце болело так, что говорить не было сил. Он прижался губами к ее дрожащей ладони и ушел.
После ухода Александра Татьяна едва не заплакала, да и бок ужасно ныл. Она закрыла руками лицо и застыла. Вошедшая медсестра Вера принялась ее утешать:
– Ну-ну, все прекрасно. Скоро придут родители. Не плачь, только хуже будет. Лучше поспала бы. Я дам тебе снотворного.
– Не могли бы вы сделать мне укол морфия?
– Уже. Сколько тебе еще надо? – хмыкнула Вера.
– Кило, а лучше, два.
Но ей все же удалось заснуть. Когда она открыла глаза, вокруг сидела вся семья, с растерянно-счастливыми лицами. Даша держала ее за руку. Мама вытирала лицо. Бабушка взволнованно дергала деда за руку. Папа укоризненно взирал на обретенную дочь.
– Тата, ты была без сознания два дня, – сообщила Даша, целуя ее.
Мама погладила ее пальцы.
– О чем ты только думала? – ноющим голосом повторяла она.
– Хотела найти Пашу, – призналась девушка, стискивая руку матери. – Простите, что не смогла.
– Таня, что за вздор ты несешь? – воскликнул папа, подходя к окну. – Чему тебя учили в школе? Ни грамма здравого смысла!
– Танечка, милая наша девочка, ангел наш, – вмешалась мама, – что бы мы делали, если бы потеряли и тебя?! Как после этого жить?
Она всхлипнула. Отец велел ей прекратить глупости.
– Мы не потеряли Пашу! В город постоянно возвращаются добровольцы. Надежда еще есть.
– Скажи это Нине Игленко, – огрызнулась Даша. – Воет по своему Володе на всю квартиру. В коридор выйти невозможно!
– У Нины четверо сыновей, – угрюмо бросил отец, – которые уйдут на фронт, если война продлится несколько лет. Ей следует привыкать терять детей. – Он опустил голову. – Но у нас был единственный сын, и я должен надеяться.
Будь у Татьяны силы, она отвернулась бы от всех. Как можно поведать им правду о том, чему она стала свидетелем на реке Луга? Если она расскажет, как ловила последние вздохи умирающих, как видела горящих заживо людей, изуродованных детей, горы трупов и развалины, ей никто не поверит. Да она сама с трудом себе верила.
– Ты и в самом деле полностью рехнулась, Таня, – заметила Даша. – Провести нас всех через ад и рискнуть жизнью моего бедного Саши! Это я умоляла его отправиться на поиски. Он не хотел. Ему пришлось действовать через голову своего непосредственного начальника.
– Татьяна, – вставил дед, – он спас тебе жизнь.
– Правда? – пролепетала она.
– Ах несчастная, – вздохнула мама, растирая Танины руки, – ты ничего не помнишь. Гоша, она ничего не помнит. Что же тебе пришлось вынести!
– Мама, ты не слышала? Разбомбили здание вокзала, где она скрывалась. Александр вытащил ее из-под развалин.
– Этот человек, Дашенька, он чистое золото! – воскликнул отец. – Где ты его нашла? Держись за него.
– Обеими руками, папа.
В этот момент появилось «чистое золото» в компании Дмитрия. Все семейство бросилось к нему. Отец и дед энергично трясли его руки, мама и бабушка обнимали. Даша притянула к себе его голову и поцеловала в губы. Раз. Другой. Третий. Последний поцелуй длился бесконечно.