– Какие там доходы? Расходы подсчитываю. А хочешь, я тебя научу на счетах?

– Научи, – согласилась Маруся, – интересно попробовать.

– Так, для начала положи, – Демидов посмотрел в свою книгу, – положи 112 рублей.

Маруся старательно подвигала косточками на счетах и у нее получилось 120. Демидов поправил ее:

– Гляди сюда, это десятки рублей, это сотни. Думай, голова.

Маруся своими коротким толстенькими пальчиками снова подвигала косточки, повторяя вслед за Демидовым:

– Единицы рублей, десятки рублей, сотни рублей. А дальше?

– Дальше тебе знать не положено. Ложи 112.

У Маруси опять получилось 120.

– Куриная голова! – рассердился Демидов. – Видишь, до этой прорези копейки, а сюда рубли. Чего ж проще? Ложи 112.

Маруся задумалась и принялась внимательно смотреть на счеты. Гутников допил чай, засунул в карман свою книгу и, вставая из-за стола, назидательно сказал:

– Ты, Демидов, лучше ее самою положи, чем ждать пока она тебе 112 положит.

Демидов хлопнул по коленке сидящую рядом Марусю и предложил:

– А что, Марусенька? Может, подумаем над этим?

– Дураки, – фыркнула Маруся и убежала из столовой.

Политотдел постоянно требует роста численности комсомольцев в батальоне. Замполит майор Шипулин чуть ли не ежедневно долбил меня этим окаянным ростом: «Не известно, чем занимаешься, а рост комсомольцев не обеспечиваешь». Я, в свою очередь, часто напоминал об этом ротным комсоргам и сам постоянно думал над этим вопросом. На стройке жилого дома на Красноказарменной улице работал столяром хороший парень, рядовой Андрей Прохин. По моей просьбе он смастерил мне небольшой этюдник и я подумывал о возможной попытке попробовать порисовать на натуре. Я обратился к Андрею с предложением вступить в комсомол.

– А зачем? – спросил Прохин, не отрываясь от работы.

– Как зачем? Это же передовой отряд молодежи, и ты будешь его членом.

– А все-таки, зачем?

– Понимаешь, принято у нас так, чтобы молодые люди состояли в одной передовой организации и своим хорошим трудом и поведением подавали пример всей остальной молодежи. Комсомол это передовая молодежь, – я говорил, а сам думал: «Какую же чушь я несу, почему же у меня нет слов более убедительных, чем эти газетные фразы?».

Андрей отложил рубанок и спросил:

– В батальоне много комсомольцев?

– Порядка трех сотен.

– Тогда покажи мне, где этот передовой отряд, о каком ты говоришь. Что-то я ни нашей стройке, ни на каких других стройплощадках, куда меня посылали, не замечал никаких передовых отрядов.

– Ну не так же прямолинейно понимать это надо. Комсомольцы работают вместе со всеми. Это просто сознательные люди. А комсомол, это резерв нашей партии.

– Сознательные, а я, получается, несознательный? Посмотри, сержант, трое ребят бетонный раствор мешают. Ты можешь сказать, кто из них делает это сознательно, а кто нет. Пойдем, спросим, кто из них комсомолец.

– Я и так знаю. Комсомолец там только один.

– Ну и что, чем он отличается от других?

– Ладно, Андрей, давай так, выйдешь ты на гражданку, будешь поступать на работу, обязательно спросят, член ВЛКСМ ты или нет. Подход разный в этом случае.

– Пускай. Мне это не страшно. Если нужен будет специалист, возьмут.

– И все-таки тебе же лучше, если вступишь в комсомол?

– Зачем, сержант?

– Зачем? Да хотя бы затем, чтобы не выделяться из основной массы твоих же сотоварищей по службе, по работе. Затем, чтобы тебе не задавали лишних вопросов.

– Пусть задают. Скажу, что я старый для комсомола. А если честно, то я, все-таки, не понимаю, зачем это надо.

Практически, я и сам не знал, зачем это надо. Почему всем молодым людям государства необходимо вступать в придуманную правительством организацию. То, что правительству страны необходимо объединить все молодое население в одну команду, это понятно. Люди, подчиняющиеся единому уставу и охваченные одной организационной системой, легче поддаются управлению. Комсомол – это вроде идеологического и управленческого пресса, позволяющего контролировать и держать в подчинении молодое поколение.