Эли вопросительно посмотрела на Марию, но пожала плечами.

В дверь постучали.

– Прошу вас как можно скорее выйти наружу. Сработала пожарная сигнализация, у нас в подвале пожар, поторопитесь, – служащий замешкался. – Простите, вы сегодня выезжаете? Если у все вещи собраны, спускайтесь в холл.

Он выбежал, прихватив с собой ключи от номера.

Эли ничего не оставалось, как быстро собрать свои вещи. Когда они спустились, то обнаружили столпившихся посетителей у стойки ресепшен. Запаха дыма не чувствовалось, но сигнализация верещала как бешенная. Все старались узнать, в чем дело; полицейский, прибывший, по-видимому, раньше пожарных, просто кивал головой и просил всех выйти наружу.

– Пойдем на выход, разберемся там, – сказала Мария и вместе с ее чемоданом вышла на улицу.

Снаружи уже столпились зеваки. Мария не остановилась, а упорно шла вперед вместе с чемоданом и шла так быстро, что Эли еле успевала за ней.

– Мария, подожди, наконец!

Они остановились у высокого дерева. В воздухе стоял густой утренний туман, было сыро, но тепло.

– Я думаю, тебе нечего уже делать в отеле, прими мое приглашение, если будешь настаивать на своем, я провожу тебя на вокзал, – добродушно сказала Мария.

Эли смирилась со своей судьбой и молча пошла следом.

***

Они долго петляли по проулкам, пока не добрались до Еврейского квартала. Мария остановилась около мавританской арки, загороженной решеткой, и, отодвинув ее, позвала Эли. Они пошли дальше, по еще более узкой улочке, девушке пришлось нести чемодан в руках, так как дорога была плохая: то и дело приходилось спотыкаться о старые камни, торчащие из земли.

– Мария, а мы идем в то же самое место? – обеспокоенно спросила Эли.

– Да, но только зайдем с другой стороны.

Пройдя через очередную арку, они повернули налево и сразу уперлись в деревянную дверь. Внутри оказался небольшой дворик с фонтаном посередине. За ним – двухэтажное здание типичной мавританской архитектуры, свойственной Андалузии времен правления арабов: галерея по периметру двора, состоящая из портиков с колоннами, опирающимися на арки, сплошь покрытыми арабской вязью. Окна на втором этаже также были разграничены арками. Во двориках галереи уютно примостились деревянные лавочки. Вокруг была такая красота, что Эли вертела голову, рассматривая орнаменты и декоративные элементы. Мария увидев это, улыбнулась.

– Нравится? Это стиль мудехар, – она указала на здание. – Все эти вырезанные узоры, арабески на стенах и окнах относятся к арабскому искусству. В те времена широко использовалась мудехарская штукатурка, кстати, гипс был завезен сюда именно арабами. Для этого стиля характерна тенденция к заполнению всего пустого пространства, эта практика еще называется «боязнь пустоты».

Посчитав, что краткий курс в историю искусства Испании времен арабов закончен, Мария пригласила Эли пройти в дом. Внутреннее убранство, как и предполагала девушка, соответствовало мавританскому стилю: на стенах голубая мелкая мозаика сплошь покрытая арабесками, резная мебель, инкрустированная, по-видимому, слоновой костью или керамикой. Войдя в гостиную, Мария попросила Эли чувствовать себя как дома. Но в гостиной они были не одни: в роскошном кресле с подлокотниками в виде птичьих когтей сидел молодой стройный мужчина импозантной внешности с выразительными карими глазами и острым выступающим вперед подбородком и курил кальян.

– О! Познакомься, Элеонора, это Мигель, мой брат, – Мария, похоже, была удивлена его присутствию. – Сейчас распоряжусь, чтобы принесли чай и завтрак, а также приготовили комнату.

Мигель встал и пожал Эли руку. На его лице не отразилось никаких эмоций по поводу гостьи.